начальство не опаздывает, начальство задерживается
вынужденно коротко:
***
Глаза открывать не хотелось. Всё равно ведь я до мельчайших деталей помню этот автобус. Надо мне отдохнуть. Вся эта беготня последних циклов очень утомила меня, пару недель пусть всё идёт своим чередом. Или даже три недели. А потом снова попытаемся разобраться, что же здесь происходит. Вот только... что ж так холодно-то?
-Охтыж твою дивизию!
Это я произнёс вслух. Потому что за окном автобуса никаким летом даже и не попахивало. С неба крупными хлопьями валил снег, у самого горизонта сквозь просвет в облаках проглядывало заходящее солнце. Вместо привычной пионерской формы на мне была моя одежда, в которой я тогда вышел из дома. А я уже и забыл, как она выглядит.
-Эй, выходи давай, мне тут холодно стоять! - Заглянувшая в салон Славя, в мохнатой шубе и красными от мороза щеками выглядела прямо-таки русской красавицей с картины какого-нибудь художника.
Наверное, вид у меня был очень удивлённый, так как она обеспокоенно спросила:
-Ты что, случилось чего?
-Нет, просто... Я заснул тут, вот.
-Ну тогда пошли скорее!
Выйдя вслед за ней на улицу, я остановился и чуть было рот не разинул от... восхищения, наверное. До боли знакомая картина ворот лагеря смотрелась совершенно сказочно из-за лежащего везде искристого снега.
-Что такое, снега никогда не видел? - спросила Славя, улыбаясь. Я промолчал.
-Идём, надо тебя вожатой показать и пойдём готовиться к празднику.
-Какому празднику? - цикличность окружающей действительности давно заставила меня забыть, что в мире вообще бывают праздники.
-Ну как, завтра же Новый Год!
-О... - это всё, что мне пришло в голову.
Весело рассмеявшись, Славя повела меня вглубь лагеря.
От блин, опоздал.
А сказал бы, что ждал 14-00 и старта все не было, так никто и не заметил бы.
Во-во
Это было-бы не честно. Сам виноват. Если-бы ждал — ждал-бы до конца. Есть еще возможность записать меня на 24:00?
Я уже точу ножи =)
Смотри не сломай зубки о всемогущее: "И тут я проснулся..."
Это моя фишка *Презрительно смотри на мёртвую крысу*
можно
И Кабан вновь меняет отношение Семёна к Лене с нейтрального на более чем положительное.