Тайлер говорил о том, что мы дерьмо и рабы истории — вот, что я сейчас чувствую. Мне хотелось уничтожить всё прекрасное, чего у меня никогда не будет. Сжечь амазонские дождевые леса. Выбрасывать хлорфторкарбонаты прямо в озоновый слой. Открыть сливные краны супертанкеров и нефтяных скважин в море. Мне хотелось погубить всю рыбу, которую я не смогу съесть, и засрать все французские берега, которые я никогда не увижу.
Я хотел весь мир утащить на дно.
Избивая этого мальчишку, я хотел всадить пулю между глаз каждой вымирающей панде, которая не хочет трахаться, чтобы спасти свой род, каждому киту или дельфину, который сдаётся и выбрасывается на берег.
Не думай об этом как о вымирании. Думай как о сокращении.
Тысячи лет люди насиловали, загрязняли, уничтожали эту планету. А теперь все ждут, что я начну убирать за ними. Я должен мыть и расплющивать консервные банки. Отчитываться за каждую каплю использованного моторного масла. Оплачивать захоронение ядерных отходов, зарытые цистерны с топливом и токсические свалки, устроенные за поколение до моего рождения.
Я держал лицо ангелочка как ребёнка или футбольный мяч, на сгибе локтя. Я бил в его лицо костяшками кулака другой руки, бил, пока его зубы не разорвали его губы. Бил его локтем, пока кожа на его скулах не натянулась, не истончилась, не почернела от ударов. Пока он не упал, не рухнул из моих рук на пол.
Я хотел дышать дымом.
Птицы и олени — это пустая роскошь, и вся рыба должна плавать кверху брюхом.
Я хотел сжечь Лувр. Раскрошить кувалдой мраморные ступени. Подтереться Моной Лизой. Теперь это мой мир.
Это мой мир, теперь — мой, а все эти древние люди уже мертвы.