Баба Яга-тян в полне себе, можно косынку чуть сдвинуть вниз и ок
07.11.2016, 16:17
А потом страшный вьетнамский зенитчик До Брынь Нья взял и сбил его...
БААМ!!! Взрыв! Кругом кровавое месиво, кишки разбросаны, и тут откуда-то выползает мой друг Правик, отдельно от туловища. Ему больно! Но он подползает и говорит мне:
— Леевик! Я ног не чувствую…
А я ему:
— Правик, у Тебя их нет!
Гляжу, а шея у него дергается быстро-быстро, вот так! Я говорю:
— Правик! До ближайшего городка 30 миль. Если не можешь перевернуться и ползти гусеничкой, значит Тебе крышка!
И тут вдруг отовсюду гуки как повыскакивают, а у меня из оружия один пистолет. Но делать то нечего… Надо прорываться! Ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа!!!!!!!!!
Умри, падла, умри! Майор Напалм Горыныч живым не сдается! Бах, это тебе за моего друга! Бах! Бах!
— Леевик! Я ног не чувствую…
А я ему:
— Правик, у Тебя их нет!
Гляжу, а шея у него дергается быстро-быстро, вот так! Я говорю:
— Правик! До ближайшего городка 30 миль. Если не можешь перевернуться и ползти гусеничкой, значит Тебе крышка!
И тут вдруг отовсюду гуки как повыскакивают, а у меня из оружия один пистолет. Но делать то нечего… Надо прорываться! Ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа!!!!!!!!!
Умри, падла, умри! Майор Напалм Горыныч живым не сдается! Бах, это тебе за моего друга! Бах! Бах!
Василиса Премудрая вышла замуж за Ивана Дурака и стала Василиса Дурак.
Негде, в тридевятом царстве,
В тридесятом государстве,
Жил-был славный царь Дадон. С молоду был грозен он и соседям то и дело наносил обиды смело; но под старость захотел отдохнуть от ратных дел и покой себе устроить. Тут соседи беспокоить стали старого царя, страшный вред ему творя. Чтоб концы своих владений охранять от нападений, должен был он содержать многочисленную рать. Воеводы не дремали, но никак не успевали: ждут, бывало, с юга, глядь, — ан с востока лезет рать. Справят здесь, — лихие гости идут от моря. Со злости инда плакал царь Дадон, инда забывал и сон. Что и жизнь в такой тревоге! Вот он с просьбой о помоге обратился к мудрецу, звездочету и скопцу. Шлет за ним гонца с поклоном. Вот мудрец перед Дадоном стал и достал мешок и оказалось, что, мать твою, Джонни, там сидел чёртов гук! Эти сукины сыны научились прятаться даже там! Я позвал ребят и мы начали палить что есть силы по этому чёртовому полю, мне даже прострелили каску, Джонни, это был просто ад, а не перестрелка! Нашего сержанта ранили, мы оттащили его в окоп и перевязали там же.
- Ребята, передайте моей матери... - начал сержант Лейнисон.
- Ты сам ей всё передашь, чёртов камикадзе!
И тогда мы вызвали наших ребят, наших славных соколов, которые сбросили на этих гуков напалм. Ты бы видел это, парень! Когда я приходил на это поле, оно было то зелёное, то золотое, а теперь оно ещё долго будет золотым и лишь потом почернеет, поглотив своей чернотой гуков.
Я люблю запах напалма поутру. Весь холм был им пропитан. Это был запах… победы!
Когда-нибудь эта война закончится.
В тридесятом государстве,
Жил-был славный царь Дадон. С молоду был грозен он и соседям то и дело наносил обиды смело; но под старость захотел отдохнуть от ратных дел и покой себе устроить. Тут соседи беспокоить стали старого царя, страшный вред ему творя. Чтоб концы своих владений охранять от нападений, должен был он содержать многочисленную рать. Воеводы не дремали, но никак не успевали: ждут, бывало, с юга, глядь, — ан с востока лезет рать. Справят здесь, — лихие гости идут от моря. Со злости инда плакал царь Дадон, инда забывал и сон. Что и жизнь в такой тревоге! Вот он с просьбой о помоге обратился к мудрецу, звездочету и скопцу. Шлет за ним гонца с поклоном. Вот мудрец перед Дадоном стал и достал мешок и оказалось, что, мать твою, Джонни, там сидел чёртов гук! Эти сукины сыны научились прятаться даже там! Я позвал ребят и мы начали палить что есть силы по этому чёртовому полю, мне даже прострелили каску, Джонни, это был просто ад, а не перестрелка! Нашего сержанта ранили, мы оттащили его в окоп и перевязали там же.
- Ребята, передайте моей матери... - начал сержант Лейнисон.
- Ты сам ей всё передашь, чёртов камикадзе!
И тогда мы вызвали наших ребят, наших славных соколов, которые сбросили на этих гуков напалм. Ты бы видел это, парень! Когда я приходил на это поле, оно было то зелёное, то золотое, а теперь оно ещё долго будет золотым и лишь потом почернеет, поглотив своей чернотой гуков.
Я люблю запах напалма поутру. Весь холм был им пропитан. Это был запах… победы!
Когда-нибудь эта война закончится.
