Авиаудар Группы Q
Статья является переводом воспоминаний капитана Джека Томпсона, пилота истребителя-бомбардировщика F-16, о рейде на ядерный объект «Аль Тувейта» поблизости Багдада во время Войны в Персидском заливе. Так называемый Авиаудар Группы Q был самой крупной воздушной атакой во время Бури в Пустыне и самым массовым использованием F-16 в истории. Цели операции не были достигнуты, но эта неудача серьезно повлияла на тактику американской авиации. Из воспоминаний Томпсона можно понять как мелкие промахи в планировании операции и её реализации привели к частичному провалу атаки.
Для справки: «Аль Тувейта» уже не раз была целью вражеской авиации. В 1980-м, еще недостроенный реактор бомбили иранцы, а уже через год добили израильские ВВС в Операции «Опера». В 1991-м, за уже отремонтированный и усовершенствованный объект взялись американцы, преследуя ту же цель — уничтожить ядерный объект.
Это история о, пожалуй, самом незабываемом задании, которое было у меня во время Бури в Пустыне. Нашей целью было уничтожение исследовательского ядерного объекта к югу от Багдада. Ударная группа состояла из 36-ти F-16, каждый из которых нес по две 925-киллограмовые авиабомбы Mark 84. В тот момент, я как раз служил в 69-й тактической истребительной эскадрилье, которая была развернута 5 января, 1991-го года на авиабазе Хилл, а через две недели, 19 января, состоялся и мой первый вылет. И хотя на всех истребителях была установлена прицельно-навигационная система LANTIRN для ведения ночного боя, мой первый боевой вылет был дневным. Сейчас я опишу вам всю миссию целиком от взлета, дозаправки, всего прочего и до возвращения на базу. Из-за дозаправки мы потеряли строй, и расстояние между первым и последним самолетом группы составляло 100-120 километров или около 11 минут, притом, что должно было быть не больше 11 секунд. Но нам повезло, что до зоны боевых действий было далеко, и мы успели перестроиться как положено. Мой истребитель был 31-м (из 36) в группе, но вскоре на подлете к зоне БД мы перегруппировались в звенья (флайты) по 4 самолета. Я был как раз ответственным за поддержку лидера крыла в плане навигации, хронометража и радиолокации. Нам нужно было добраться до кувейтской границы, а оттуда уже на Багдад, но все было не так просто, как кажется. Во-первых, операция должна была быть четко согласовано по времени, чтобы избежать накладки с другими ударными группами. Другой проблемой была дозаправка, которую мы делали несколько раз для того, чтобы иметь «полный бак» во время нашей «прогулки» по городу. Мы понимали, что каждый миллилитр топлива будет на счету, поэтому все охотно ныряли в облака и выныривали из них во время дозаправки.
Дозаправка F-16
В конце концов, после последней дозаправки наше звено поднялось на 600 метров над дозаправщиками. Теперь мы не видели никого из нашей ударной группы и полагались только на график установленного маршрута. Из-за высоты полета, а также веса топлива и полного боезапаса, самолет был не таким маневренным и резвым, как обычно. Мой ведущий и ведомый были на шесть миль впереди меня, но, когда я попросил их немного замедлиться и подождать меня, никто не откликнулся. Я, мягко говоря, чувствовал себя не очень уютно, пролетая над вражеской территорией вне своего звена, поэтому решил включить форсаж на минимум, чтобы сократить отставание, но из-за этого мне также пришлось израсходовать топливо, которое мне было необходимо, чтобы вернуться на базу. Я вскоре понял, что такими темпами топлива на обратный путь у меня не хватит. Но это было уже неважно, так как мы подлетали к Багдаду во всеоружии.
Еще один F-16, судя по надписи на бомбе, пилот был ярым фанатом Motley Crew
Наш АВАКС не засек никаких угроз, так что, в целом, наше вхождение в зону боевых действий обошлось без происшествий (если не считать зону в радиусе 60км вокруг Багдада). Эскорт из F-15, который сопровождал нашу ударную группу, также отбил желание Иракским ВВС вступить в игру в небе. Потом к нашей группе присоединились F-4G «Дикая Ласка», чтобы обезвредить ЗРК, которые пытались нас сбить. Когда мы были в 60 км от Багдада, иракские ПВО засекли ведущего нашей ударной группы. Сигналы тревоги о запуске ракет заполнили эфир, как только первый F16 попал в прицел. Мой радар-детектор (СПО) пищал в наушниках, предупреждая о том, что иракские ПВО смотрят на меня. Внезапно я увидел яркую вспышку справа от меня, а потом и плотный конденсационный след, уходящий вверх. Сразу же по рации передали сигнал «Магнум», который означал, что «Дикие Ласки» запускают противорадиолокационную ракету, чтобы обезвредить вражескую РЛС. Я улыбнулся про себя, ведь теперь как минимум один ЗРК нас не побеспокоит. По мере нашего приближения к цели, ракеты «земля-воздух» продолжали заполнять небо, и туман войны закрывал все поле зрения.
F-4G «Дикая Ласка» на переднем плане
Когда до цели оставалось 25 километров, я заметил два F16, которые летели не в том направлении – это сбило меня с толку, и та небольшая уверенность, которая у меня еще оставалась, мигом улетучилась. Сперва я подумал, что мой ведущий и ведомый просто уже сбросили свои бомбы и теперь возвращаются (попутно чуть не врезавшись в меня). Я сразу же связался с ведущим, который сообщил мне, что он опережает меня лишь на 3 километра. Я мысленно поблагодарил Бога за то, что не дал мне облажаться. Как я узнал позже, те два истребителя, с которыми едва не столкнулся, сбросили свои бомбы раньше времени и пытались свалить из этого пекла. Во время моего залета к нашей цели я постоянно уклонялся от ЗРК, но совершил самый смертный грех летчика-истребителя – потерял своего ведущего из виду. В таких условиях я мало что мог сделать: когда тебя постоянно пытаются сбить, ты просто делаешь то, что должен, а уже потом думаешь о последствиях. Впрочем, повезло, что мой ведомый меня не потерял – он здорово поддержал. Ведущий сообщил, что цель практически не видно из-за дыма, и, так как мы сбрасывали неуправляемые бомбы, то на лазерное наведение надеяться не приходилось. Я сбросил обе свои туда, где, по мнению моего GPS, находилась цель. Не идеально, но довольно неплохо для слепой бомбы в таких условиях. Как только они были сброшены, я почувствовал глухой стук «облегчения» для моего F16, так что врубил форсаж на полную мощность, чтобы выбраться из этого осиного гнезда как можно скорее. Хотя топлива было меньше, чем мне бы хотелось, его было все же больше, чем я ожидал. Я решил не сбрасывать запасные пустые топливные баки и просто направился на базу, наблюдая за дымом от ракет у меня за спиной.
Как только выбрался из зоны БД, мой радар-детектор затих, и я заметил, что мой ведомый потерялся — каким-то образом он оказался на 20км впереди меня. Я же встретил несколько F16 и летел с ними. Мой ведомый тоже нашел себе «попутчиков», так что я о нем больше не переживал. Все небо над Багдадом было испещрено конденсационными следами, когда наша ударная группа возвращалась после задания. И, хотя мы все еще были над вражеской территорией, я позволил себе расслабиться. Внезапный сигнал бедствия вырвал меня из грез и перенес в реальную жизнь. Оказалось, что иракцы подбили один F16, пилот старался дотянуть самолет до границы, но, к сожалению, не смог. Он не паниковал и держался спокойно, сообщив, что собирается катапультироваться. Кто-то пожелал ему удачи, а она ему пригодится, ведь до границы с Саудовской Аравией было больше 150км. Позже я узнал, что он стал одним из первых военнопленных американцев, и эта новость словно отрезвила всех нас. На саудовской границе наше звено вновь воссоединилось с остальной ударной группой, и мы узнали, что лишь один дозаправщик будет обслуживать все 36 истребителей. Я знал, что все пилоты тут же полезут к нему, чтобы заправиться первыми, поэтому решил не терять времени и сообщил своему ведущему, что направляюсь на ближайший саудовский аэропорт. Он ответил, что тоже полетит туда. Когда мы приземлились, оказалось, что топлива у ведущего оставалось всего на пару минут полета. Но, в целом, у нас практически не было проблем в обслуживании машин на протяжении всей войны.
Обломки того самого F16. Позже его нашли американские морпехи, и уничтожили, хотя он был сравнительно целым.
На этом моя самая незабываемая миссия в Персидском Заливе закончилась. И хотя у меня был еще 41 боевой вылет, включая один в Багдаде через неделю после этого, ни одна миссия не была такой рискованной и опасной. Кажется, психологи называют это «сильным эмоциональным переживанием». Я точно не забуду, как нам приходилось заправляться все время, как мы выбились из графика, а потом сумбурно подлетели к зоне БД, где нас чуть всех не сбили, а еще эти пляски с уклонением от иракских ЗРК и сигнал бедствия от пилота, которого потом взяли в плен. Конечно, он вернулся домой целым и невредимым, но я никогда не забуду то чувство беспомощности, которое я ощущал, зная, что мой товарищ сбит, а я ничем не могу ему помочь.
На закуску, наглядная иллюстрация того как жарко было над Багдадом 19 января 1991-го.
Автор
Паблик, в котором публикуются мои (и не только) статьи — https://vk.com/catx2
Мой личный тег — #Триленко@catx2
Alma Mater — Масонская Ложа K&A
