"В эту версию врачи не поверили..."
Т.е. было так:
- Петрович, смотри че могу!
Т.е. было так:
- Петрович, смотри че могу!
изменщик!
Пьянная гайка резьбе не хозяйка
От одного только заголовка...
Тогда все сходится. Это кстати объясняет почему он пьяный спал.
вот бы щас за 30 долларов себя хуя лишать
То есть, кто-то шел по лесу с гайками, увидел спящего бомжа, не брезганул снять с него штаны и навертеть ему на хуй эти самые гайки? Что же... звучит весьма правдоподобно. Особенно когда вспоминаешь, как выглядят среднестатистические любители поспать в лесопосадках, и благоухание их окружающее.
Резьба сорвана.
распух
вот примерно с такого эта новость и началась
теперь подрочи
Гайку ? Отвёрткой ? Наркоман блять...
Имя главного героя не скажу ни за что. Хоть пытайте, хоть пентотал натрия колите – уж очень он большой человек сейчас.
Принёс Коля с Кафедры Медснабжения и Военной Фармации здоровую жёлтую гайку. Не, не стырил. Ему её для дела там дали. Ещё ему дали какую-то железяку с манометром на макушке от кислородно-распределительной станции, большой газовый разводной ключ, микрометр и штангель-циркуль. А если точно, то это вообще не гайка была, а муфта латунная обжимная. И надо было Коле науку делать – эту латунь на железяку несколько тысяч раз накрутить и скрутить, притом периодически износ замерять. Ну он всё добросовестно выполнил, а результаты в таблицы занёс. После этих операций край и резьба у гайки пошли острыми заусеницами.
Коля немного сибаритствовал. Первый на курсе купил себе махровый халат в Пассаже. В общаге он ходил исключительно в халате, ну кроме построений, разумеется. Поэтому не удивительно, что эта гайка валялась в кармане того халата. А когда Коли на курсе не было, то его халатом пользовались все кому не лень – в основном чтобы в душ на первый этаж сходить.
Лежу я на койке, умную книжку читаю. Забегает один курсант из соседней комнаты: «Где Колян? А нету! Ну я его халат возьму, в душ сходить.» Хватает халат, уходит. Ну я ноль внимания.
Через десять минут тот курсант опять появляется, в халате. Что-то слишком быстро, чтобы помыться. Ну я глянул на его лицо – сразу понял, стряслось с человеком нечто страшное. Губы дрожат и бледный весь. Я спрашиваю, мол что произошло, а он пытается меня убедить, что всё нормально. Пришлось надавить на психику. Тут он молча пОлы халата распахивает. На эрегированном члене сидит Колина гайка. Плотно сидит. С того краю, что к корню ближе капельки крови выступили – видать заусенницы режут. Глянс пенис (или залупа, если хотите) тёмная, багровая.
Всем изучающим медицину ясно, что будет, если плотным кольцом corpus cavernosus обжать – в него кровь идёт, а оттока нет. Член встаёт и попадает в ловушку – и упасть не может, и обжимающий объект уже не снять. Часа четыре на раздумья есть, а потом и некротические изменения могу начаться. Это все небось с первого курса знают. А вот мы были уже далеко не на первом, и мой коллега о подобном повороте событий прекрасно знал. Поэтому моя первая реакция была не сострадание или там поиск выхода, а гневная тирада: «Ну ты и дурак!!! За каким членом ты это сделал!? Ты что, комиссовться по болячке решил?! Так сразу по двум статьям пойдёшь – через Дурку и Урологию!»
А курсант этот до сего момента ничего безрассудного не совершал – был он весьма дисциплинированным, ответсвенным и учился хорошо. По морде видно – он сам толком не понимает, что его на такой шаг толкнуло. Что это не попытка изобрести новый способ онанизма ясно сразу – знания такого не позволяют. Смотрит он на свой член, а из глаз слёзы текут: «За каким членом, за каким членом – да за своим членом! Чёрт его знает, что нашло – императивный позыв какой-то. Стою голый перед зеркалом, в одной руке член, в другой – эта гайка чёртова. Думал в момент сдёрну, а она колючая, зараза, оказалась. И в Дурку не надо, и в Урологию не надо, нельзя, чтобы официальные разборки начались, и вообще ты никому не говори... А ещё пилить надо. Быстро пилить надо! Щас пилить надо!»
Такого выражения мольбы, что стояло у него в газах, наверное можно увидеть лишь приговаривая людей к смерти, да и то не у всех. Остался он у меня в комнате, а я побежал напильник или ножёвку искать. Ни у кого нету. Лыжная комната и коптёрки закрыты. Ясно, что ножевок и напильников на курсе полно – замки с ворот и задних дверей Факультета спиливать, да народу по комнатам мало, а те кто есть – у того нет. Я на младшие курсы – пацаны, инструмент нужен. А дневальные там зашуганные, давай дежурного на выход орать, а тот старшину, а старшина – типа пошёл вон злостный старшекурсник, не дам тебе инструмента наши факультетские замки портить! Щас запишу фамилию и доложу, кому надо, кто у нас двери вскрывает! Ну не могу же я ему, мудозвону, сказать, что инструмент мне для святого дела нужен – член от ампутации спасать.
Делать нечего, надо или в хозроту, или в автопарк бежать. Бегу, смотрю Кирогаз, Светофор и Поршень идут. Вообще-то это были обыкновенные прапора – инструкторы по вождению с Кафедры Автоподготовки. Фамилии их я уже забыл. Поршень был лысый крепыш с квадратной головой. Светофор – дылда с красным носом и разноцветными разводами на лице, в основном в виде фингалов. А Кирогаз самой колоритной фигурой был – ругался очень красиво. Ну я к ним, мол товарищи куски, разрешите обратиться и выручайте пожалуйста. А сам думаю, пока я тут без толку бегаю, минутки ценные уходят – детородный орган боевого товарища к некрозу приговаривается. Была-нибыла, общаю прапорам початый пузырь водки и выкладываю всё начистоту. Прапора от такой истории обалдели, клянутся режим неразглашения до гроба поддерживать и прочую секретность соблюдать. Предлагают доставить пострадавшего в мастерские, где операционные условия лучше – тиски есть.
Я бегом ра курс. Одевайся, мол, пошли в автомастерские лечиться. А член у него уже болит и выглядит чёрно-синим, хотя по моей экспертной оценке до некроза ещё далеко и времени на все дела предостаточно. Решили мы, что трусы и штаны – дело лишнее. Одели рубаху и галстук, сапоги, а сверху шинель – шинель до сапог, голого тела не видно. Пошли дворами в мастерские. Пострадавший руки в карманы шинели засунул и полы чуть над членом придерживает, а то распёртая головка о сукно трётся, и ему больно. Наконец дошли.
Куски солдат выгнали, дверь на замок закрыли. Принесли лампу-переноску. Маленькую струбцину-тисочки на самый угол стола прикрутили и в них член зажали. Ну не сам член, а только гайку. А под задницу пациента кучу ватников накидали. Общая картина такая – сидит курсант верхом на углу стола, угол промеж ног выходит, а ноги по разные стороны свешиваются. Давай прапора гайку точить, да резать – Поршень напильником работает, Светофор водичку поливает, чтоб латунь не грелась, а Кирогаз между ними стоит, даёт всем ценные советы и держит железную пластину – прижимает её к члену, плоть от напильника защищает. А от работы ножёвкой отказались сразу, очень уж громоздкий и травматичный инструмент. Ну а мне совсем простая обязанность досталась – лампой-переноской операционное поле освещать.
Наконец труд побелил металл. Кирогаз взял пассатижи и давай края по надпилу отгибать. Отогнул. Потом тиски раскрутили и сняли, Кирогаз взял вторые пассатижи, одними схватился за один край по распилу, другими – за другой и давай гайку расжимать. Только он её с члена снял, как ему в лицо струя спермы ударила. Видать сильная вибрация при операции была, вот организм и не выдержал.
Кирогаз, утираясь изрёк слова: «Тебе, козлу, не в Академии учиться, а в зоопарке работать – слона за член водить, когда он у него стоит. А стоит он у него, как у тебя, мудака, один раз в год. Тогда сразу весь зоопарк собирают, чтобы его на слониху вести, как тебя в мастерские, чмо ты, обезьяна сингапурская!»
Причём тут слон я так и не понял, но всё равно красиво.
Ломачинский. Рассказы судмедэксперта
Принёс Коля с Кафедры Медснабжения и Военной Фармации здоровую жёлтую гайку. Не, не стырил. Ему её для дела там дали. Ещё ему дали какую-то железяку с манометром на макушке от кислородно-распределительной станции, большой газовый разводной ключ, микрометр и штангель-циркуль. А если точно, то это вообще не гайка была, а муфта латунная обжимная. И надо было Коле науку делать – эту латунь на железяку несколько тысяч раз накрутить и скрутить, притом периодически износ замерять. Ну он всё добросовестно выполнил, а результаты в таблицы занёс. После этих операций край и резьба у гайки пошли острыми заусеницами.
Коля немного сибаритствовал. Первый на курсе купил себе махровый халат в Пассаже. В общаге он ходил исключительно в халате, ну кроме построений, разумеется. Поэтому не удивительно, что эта гайка валялась в кармане того халата. А когда Коли на курсе не было, то его халатом пользовались все кому не лень – в основном чтобы в душ на первый этаж сходить.
Лежу я на койке, умную книжку читаю. Забегает один курсант из соседней комнаты: «Где Колян? А нету! Ну я его халат возьму, в душ сходить.» Хватает халат, уходит. Ну я ноль внимания.
Через десять минут тот курсант опять появляется, в халате. Что-то слишком быстро, чтобы помыться. Ну я глянул на его лицо – сразу понял, стряслось с человеком нечто страшное. Губы дрожат и бледный весь. Я спрашиваю, мол что произошло, а он пытается меня убедить, что всё нормально. Пришлось надавить на психику. Тут он молча пОлы халата распахивает. На эрегированном члене сидит Колина гайка. Плотно сидит. С того краю, что к корню ближе капельки крови выступили – видать заусенницы режут. Глянс пенис (или залупа, если хотите) тёмная, багровая.
Всем изучающим медицину ясно, что будет, если плотным кольцом corpus cavernosus обжать – в него кровь идёт, а оттока нет. Член встаёт и попадает в ловушку – и упасть не может, и обжимающий объект уже не снять. Часа четыре на раздумья есть, а потом и некротические изменения могу начаться. Это все небось с первого курса знают. А вот мы были уже далеко не на первом, и мой коллега о подобном повороте событий прекрасно знал. Поэтому моя первая реакция была не сострадание или там поиск выхода, а гневная тирада: «Ну ты и дурак!!! За каким членом ты это сделал!? Ты что, комиссовться по болячке решил?! Так сразу по двум статьям пойдёшь – через Дурку и Урологию!»
А курсант этот до сего момента ничего безрассудного не совершал – был он весьма дисциплинированным, ответсвенным и учился хорошо. По морде видно – он сам толком не понимает, что его на такой шаг толкнуло. Что это не попытка изобрести новый способ онанизма ясно сразу – знания такого не позволяют. Смотрит он на свой член, а из глаз слёзы текут: «За каким членом, за каким членом – да за своим членом! Чёрт его знает, что нашло – императивный позыв какой-то. Стою голый перед зеркалом, в одной руке член, в другой – эта гайка чёртова. Думал в момент сдёрну, а она колючая, зараза, оказалась. И в Дурку не надо, и в Урологию не надо, нельзя, чтобы официальные разборки начались, и вообще ты никому не говори... А ещё пилить надо. Быстро пилить надо! Щас пилить надо!»
Такого выражения мольбы, что стояло у него в газах, наверное можно увидеть лишь приговаривая людей к смерти, да и то не у всех. Остался он у меня в комнате, а я побежал напильник или ножёвку искать. Ни у кого нету. Лыжная комната и коптёрки закрыты. Ясно, что ножевок и напильников на курсе полно – замки с ворот и задних дверей Факультета спиливать, да народу по комнатам мало, а те кто есть – у того нет. Я на младшие курсы – пацаны, инструмент нужен. А дневальные там зашуганные, давай дежурного на выход орать, а тот старшину, а старшина – типа пошёл вон злостный старшекурсник, не дам тебе инструмента наши факультетские замки портить! Щас запишу фамилию и доложу, кому надо, кто у нас двери вскрывает! Ну не могу же я ему, мудозвону, сказать, что инструмент мне для святого дела нужен – член от ампутации спасать.
Делать нечего, надо или в хозроту, или в автопарк бежать. Бегу, смотрю Кирогаз, Светофор и Поршень идут. Вообще-то это были обыкновенные прапора – инструкторы по вождению с Кафедры Автоподготовки. Фамилии их я уже забыл. Поршень был лысый крепыш с квадратной головой. Светофор – дылда с красным носом и разноцветными разводами на лице, в основном в виде фингалов. А Кирогаз самой колоритной фигурой был – ругался очень красиво. Ну я к ним, мол товарищи куски, разрешите обратиться и выручайте пожалуйста. А сам думаю, пока я тут без толку бегаю, минутки ценные уходят – детородный орган боевого товарища к некрозу приговаривается. Была-нибыла, общаю прапорам початый пузырь водки и выкладываю всё начистоту. Прапора от такой истории обалдели, клянутся режим неразглашения до гроба поддерживать и прочую секретность соблюдать. Предлагают доставить пострадавшего в мастерские, где операционные условия лучше – тиски есть.
Я бегом ра курс. Одевайся, мол, пошли в автомастерские лечиться. А член у него уже болит и выглядит чёрно-синим, хотя по моей экспертной оценке до некроза ещё далеко и времени на все дела предостаточно. Решили мы, что трусы и штаны – дело лишнее. Одели рубаху и галстук, сапоги, а сверху шинель – шинель до сапог, голого тела не видно. Пошли дворами в мастерские. Пострадавший руки в карманы шинели засунул и полы чуть над членом придерживает, а то распёртая головка о сукно трётся, и ему больно. Наконец дошли.
Куски солдат выгнали, дверь на замок закрыли. Принесли лампу-переноску. Маленькую струбцину-тисочки на самый угол стола прикрутили и в них член зажали. Ну не сам член, а только гайку. А под задницу пациента кучу ватников накидали. Общая картина такая – сидит курсант верхом на углу стола, угол промеж ног выходит, а ноги по разные стороны свешиваются. Давай прапора гайку точить, да резать – Поршень напильником работает, Светофор водичку поливает, чтоб латунь не грелась, а Кирогаз между ними стоит, даёт всем ценные советы и держит железную пластину – прижимает её к члену, плоть от напильника защищает. А от работы ножёвкой отказались сразу, очень уж громоздкий и травматичный инструмент. Ну а мне совсем простая обязанность досталась – лампой-переноской операционное поле освещать.
Наконец труд побелил металл. Кирогаз взял пассатижи и давай края по надпилу отгибать. Отогнул. Потом тиски раскрутили и сняли, Кирогаз взял вторые пассатижи, одними схватился за один край по распилу, другими – за другой и давай гайку расжимать. Только он её с члена снял, как ему в лицо струя спермы ударила. Видать сильная вибрация при операции была, вот организм и не выдержал.
Кирогаз, утираясь изрёк слова: «Тебе, козлу, не в Академии учиться, а в зоопарке работать – слона за член водить, когда он у него стоит. А стоит он у него, как у тебя, мудака, один раз в год. Тогда сразу весь зоопарк собирают, чтобы его на слониху вести, как тебя в мастерские, чмо ты, обезьяна сингапурская!»
Причём тут слон я так и не понял, но всё равно красиво.
Ломачинский. Рассказы судмедэксперта
Красиво. И реально, кстати.
Нам на судмеде рассказывали другую историю. Что изучали труп молодого парня. Умер дома, во сне. Когда раскрутили дело, вот что получилось.
Было это во времена позднего совка или начало 90-х. Я деталей уже не помню, но каким-то образом парень оказался в женской компании выпивший. И дамам, которые оказались не сильно обременены мозгами, захотелось порезвиться. Они договорились между собой и споили парня до полуобморочного состояния. Далее надели резинку на основание члена. Он прямо как в рассказе: опух, потому что кровь поступает, но не уходит. И эрекция постоянная. В итоге, они так довольно долго забавлялись, несколько часов. Наконец, когда надоело, разрезали резинку и вытолкали парня за дверь. Он в невменяемом состоянии поплелся домой на автопилоте, пришел, завалился спать и уже не проснулся...
А все потому, что успели наступить необратимые процессы в тканях члена, пока он был под резинкой, все это было относительно нормально. А когда резинку сняли, вся эта кровь с отмершими клетками пошла гулять по организму, забила клубочки в почках - смерть от острой почечной недостаточности.
А баб тех нашли и посадили.
Нам на судмеде рассказывали другую историю. Что изучали труп молодого парня. Умер дома, во сне. Когда раскрутили дело, вот что получилось.
Было это во времена позднего совка или начало 90-х. Я деталей уже не помню, но каким-то образом парень оказался в женской компании выпивший. И дамам, которые оказались не сильно обременены мозгами, захотелось порезвиться. Они договорились между собой и споили парня до полуобморочного состояния. Далее надели резинку на основание члена. Он прямо как в рассказе: опух, потому что кровь поступает, но не уходит. И эрекция постоянная. В итоге, они так довольно долго забавлялись, несколько часов. Наконец, когда надоело, разрезали резинку и вытолкали парня за дверь. Он в невменяемом состоянии поплелся домой на автопилоте, пришел, завалился спать и уже не проснулся...
А все потому, что успели наступить необратимые процессы в тканях члена, пока он был под резинкой, все это было относительно нормально. А когда резинку сняли, вся эта кровь с отмершими клетками пошла гулять по организму, забила клубочки в почках - смерть от острой почечной недостаточности.
А баб тех нашли и посадили.
Как то в ебанутом деццтве, на палец накрутил. Пиздец блядь, смотришь на, сначала - лиловый, а потом уже чшорный палец. И так жалко расставаться с частью себя.
Но к счастью, вовремя подоспел Человек-старший-брат. Который виртуозно и одновременно - обматерил, дал пиздов и выкрутил гайку.
Но к счастью, вовремя подоспел Человек-старший-брат. Который виртуозно и одновременно - обматерил, дал пиздов и выкрутил гайку.
В технаре была у нас слесарная практика, и на первом же занятии студент с параллельной группы надел на палец гайку. Снять не смог. Препод дал ему ножовку, и этот долбоёб почти 2 часа вдумчиво её распиливал, благо теса там есть, и можно было не отрываясь от учёбы совмещать теорию с практикой.
Та нормально как-то.
кистевой экспандер для такого дела лучше всего подходит.
В очередной раз напомнило "27 украденных поцелуев", только там подшипники были, а не гайки.
Накрутили гайку на болт.
Чтобы написать коммент, необходимо залогиниться
Отличный комментарий!