– Ну, хоть днём отосплюсь! – подумал Дмитрий, вернувшись с работы, с ночной смены. Убрав на место свою рабочую сумку, ароматно пахнущую поездом и чайной заваркой, машинист принял душ и даже не став завтракать, завалился спать. Укрывшись махровой простынею, он уткнулся лицом в свежую, накрахмаленную наволочку и уже приготовился к погружению в сладостный мир сновидений, как вдруг из приоткрытого окошка раздались чьи-то крики.
– Пятровна, ты чем геморрой лечила? – доносился с улицы визгливый старушачий голосок.
– Ой, Макаровна, да чего только не пробовала... – ответил второй, более грубый голос.
– Попробуй засунуть в попу огурец, прямо на грядке. Говорят, помогает! – прогнусавил третий голос.
И тут на весь двор закипели живописующие обсуждения. Сидя на лавочке у подъезда соседнего дома, три бабушки, надрываясь, визгливо орали. То ли глухие были, то ли просто делали так, чтобы подчеркнуть свою важность, «заполнить собою» весь двор. Одна из них, гнусавая и жирная, самодовольная старушня, помимо основного разговора то и дело одёргивала свою гуляющую внучку:
– Таня, брось! – Таня, иди сюда! – Таня, куда пошла?!
Повертевшись с боку на бок, Дмитрий зажал уши рукой, положив локоть на маленькую подушечку, специально положенную на край дивана. Но не помогало. Визгливые, мерзкие голосишки бабок, пробивая все преграды, долетали до слуха уставшего машиниста.
– Чтоб вы все сдохли, твари! – прорычал парень, нехотя вставая, измученный и злой.
Прошлой ночью, перед дежурством, ему не давали спать молодые любители пива, орущие все ночи напролёт. И вот, даже днём нет покоя! На тех же самых лавочках сидят другие нарушители тишины – бабушки, и орут даже громче пьяниц! И окно не закроешь – жарко. Тишина воцарится ценой мучений и мокрой от пота постели...
День пролетел как-то быстро: интернет, телевизор, уборка. И вот, наступал вечер. От усталости в правом виске пульсировала слабая, но до ужаса противная боль. Глаза закрывались сами собой, мозг отказывался думать... Упав, как убитый, Дмитрий уснул. Но спал недолго. Около часа ночи его разбудил... Нет, не крик, не визг и даже не вопль. Это был настоящий многоголосый базарный шум. Крики множества людей, вернее, нелюдей, звон бутылок, какая-то возня, шум моторов...
– Не могу больше... – буквально простонал машинист, хватаясь руками за голову. – Твари, какие же твари! Не работают, не учатся. Целая армия дебилов и уродов...
вот уж припекло так припекло
ОДОБРЯЮ
Бля, я думал его посадят или еще чего, а он, сука, хитер)Даже я не додумался такое алиби себе на случай чего зафигачить)
Стоящий на тумбочке стакан для минералки пустился в пляс, зазвенели и карандаши с ручками в банке на письменном столе. Укрывшись с головой, зажав уши пальцами, Дмитрий стиснул зубы и застонал. Но и тут, под подушкой, его сумели достать. Облако едкой табачной вони, испускаемое всеми участниками ночных пьяных оргий, ветерком занесло в окно.
Резко вскочив, машинист выругался и подошёл к окну. В соседнем доме свет почти нигде не горел. Все терпели, все боялись... А эти скоты, чуя свою безнаказанность, даже и не задумывались над тем, что кому-то мешают спать. Люди для них просто не существовали. В черепной коробке, служащей лишь в качестве горловины для заливания пива, никаких мыслей не было. Только сосать и орать. Сосать сигареты, сосать бутылки, орать всякие мерзости и пошлости...
– Неужели всем по барабану этот ночной беспредел быдла? – произнёс Дмитрий. – Неужели никто не хочет поставить на место этих обнаглевших выродков?
В лицо тут дунул ветерок, и вместо ночной прохлады в нос ударил гадкий дым. А музыка загремела ещё громче. Нечленораздельные выкрики быдла слились с ней воедино. Видимо, парень из машины и девки с лавочки подпевали песне, успевая при этом сосать бутылки и папироски.
Машина с горящими фарами, отблески пивных бутылок в свете фонаря... Всё закружилось в глазах уставшего железнодорожника, и парня внезапно обуяла дикая, звериная злоба и ненависть. Ненависть к орущим и гремящим тварям, чья никчёмная жизнь состоит только из пьянок, спариваний и поиска денег на такое паразитическое существование. Выбежав на балкон, Дмитрий схватил большущий топор-колун, затем взял на кухне нож и, наспех одевшись, выбежал в подъезд. А там, на лестничной клетке, его уже встретил первый участник ночной гремучей пьянки. Тощий паренёк с голым торсом, весь в наколках, мирно писал у мусоропровода.
– Ты что творишь, свинья?! – возмутился Дмитрий.
Быдло лишь вяло повернулось к нему и послало машиниста на три известных буквы. Полное ничтожество, ссущее в подъезде, ещё и пригрозило возмущённому жителю.
– Ты жить хочешь? Вот и вали отсюда... – прогундосил пьяница.
– Жить, говоришь? – со злобой в голосе сказал Дмитрий. – Я хочу жить, в тишине и в чистоте. Жить там, где нет такого говна как ты.
Алкаш потряс свою никогда не мытую пиписку и, шатаясь, шагнул навстречу обидчику. Грязными ручищами он попытался схватить парня. Но не тут-то было. К черепу быдла уже летел на полной скорости топор. Удар был такой силы, что трухлявая «тыква» алкоголика буквально раскололась. Затылочная кость вместе с куском мозга отлетела куда-то вверх и в сторону вместе с фонтаном горячей, липкой крови. А лезвие топора вошло в голову пьяницы, насколько это было возможно. Тело тут же стало валиться вниз, ноги его уже не держали, держал только топор, застрявший в черепе. Покрутив рукояткой влево и вправо, Дмитрий хладнокровно высвободил лезвие и, отпрыгнув назад, чтобы не испачкаться, позволил трупу упасть. Мёртвое быдло больше не шевелилось, сиротливо лёжа в луже собственной мочи и крови.
Перешагнув труп, Дмитрий пошёл дальше. И у двери подъезда ему встретились ещё двое гадов. Насасывая свои любимые папироски, наркоманы гундели о чём-то своём, наркоманском. Но их ночную беседу нарушил топор. Без лишних прелюдий Дмитрий обрушил свой колун на голову одного гада, щедро обдав второго кровавыми брызгами. Лезвие на этот раз вошло строго вертикально, и особо глубоко пробиться не смогло. Зато под ударом топора сломались шейные позвонки быдла, прорвав шею сзади.
Вырвав топор, Дмитрий ударил второго курильщика. Тот не успел ничего понять, как тоже оказался на полу в луже крови, с прорубленным черепом. Убийца вытер об его белую футболку топор и, нажав на кнопку домофона, открыл дверь. Следующие жертвы ждали ночного мстителя на лавочке. Три пьяные вусмерть девки, раскидав вокруг себя горы мусора, бутылок и шкурок от семечек, истерично хихикали, мотая конечностями. Топор вновь взмыл ввысь и ударил слёту крайнюю алкашку. Хлипкий череп раскололся как скорлупка, облив белую майку густой, тёмно-бурой липкой кровью. Перекувыркнувшись назад, тело упало на землю, а ноги остались торчать вверх. Не дав опомниться оставшимся двум шлюхам, Дмитрий нанёс второй удар. Но пьяница вывернулась, и в последний момент мотнула головой в сторону. Колун со всего маху просто срубил ей руку вместе с плечом. И тут уже послышался визг. Третья девка смекнула, что к чему, и попыталась удрать. Но для того, чтобы удрать, надо сначала встать. А это – сложная задача для тщедушной шлюшки, накачанной пивом и «энергетиками». Замахав руками, она получила удар прямо в морду. Обломки зубов с кровавыми брызгами фонтаном устремились в разные стороны. Труп немедля упал под лавку. Но последняя, недобитая пьянчужка с одной рукой продолжала скулить. Без всякой жалости убийца добил её топором и пошёл дальше.
За углом, под окнами своей квартиры, Дмитрий увидел ту самую машину. Музыка продолжала хрипло грохотать, и вся компания её слушала. «Крутой» парень полулежал на капоте своего «таза», крутя и наматывая на палец цепочку и держа рукой чадящую сигарету. А три пьяных шлюхи умилялись его «крутостью», сидя на лавочке и облизывая бутылки с пивом.
Топор обрушился сначала на машину. Разбив гламурному пацанскому корыту заднее стекло, Дмитрий стал бить стёкла дверей, попутно проминая ударами ног борт машины.
– Ы-ы-э-э-э! – завопил как контуженный хозяин «тазика», удивившись такой наглости.
Но Дмитрий не обращал на него внимания. Покорёжив переднюю дверцу, выбив в ней стекло, он просунул руку с топором в салон и разрубил магнитолу. Наконец, адский грохот быдляцкой недомузыки смолк.
– Ты что, падла, целому району спать не даёшь? – злобно ревел Дмитрий, продолжая уродовать машину.
Пьяный тусовщик лишь что-то недовольно выл, не в силах выговорить ни слова. Спрыгнув с капота, он пошёл в атаку. А топор тут, как назло, застрял в прорубленном капоте. Бросив его, убийца достал нож. Девки на лавочке дико завизжали, и тут лезвие прошило насквозь пьяного придурка. Здоровый кухонный нож впился в гнусное «крутое» тело быдла, провернувшись в нём и наматывая на лезвие дряблые кишки негодяя. Скорчив неимоверно страшную рожу, придурок обмяк и под действием своей тяжести соскочил с ножа, упав на асфальт как мешок с дерьмом. Перескочив через капот «тазика», убийца мгновенно настиг уже задумавших было убежать девок. Просто запрыгнув на спину одной кобылы, он с силой резанул её по горлу, высвободив бурлящий кровавый поток. Тело упало, и, приземлившись прямо на него, Дмитрий вскочил и бросился за оставшимися девками. Одну из них он ударил ножом на бегу, свалив её на асфальт. Упавшую шлюху убийца ударил ногой и наступил ей на глотку. Осталась последняя. Но пьянчужка далеко не убежала. Споткнувшись, она сама упала под ноги убийце. И тот, наклонившись, забил быстро-быстро, дырявя спину шлюшке своим ножом. Похрипев, девка отдала концы.
И вот, снова над просторами улицы воцарилась тишина. Распрямив спину, машинист встал, оглядываясь по сторонам. А тут, со стороны расположенного неподалёку магазинчика уже шла новая компания ночных погремушек-бездельников. Четверо молодых выродков с бутылками любимого пива и с папиросками во рту шли по середине улицы, покачиваясь, как гориллы. Нет, они даже не разговаривали. Залитые пивом тухлые мозги растеряли даже самый примитивный словарный запас. И вот, один из уродов от переполняющих его пьяных эмоций просто завыл:
– Ы-ы-ы-ы-ы!
Остальные мгновенно заржали громким лающим хохотом. Дососав пиво из своей бутылки, самый мерзкий из этой компании быдлан разбил пустую тару об асфальт. И снова хохот. Но на этот раз хохот быстро сменился на мерзейшие гнусавые возгласы типа «Э-э!», «Ты чё?!», «Какого хуя?!». Причиной тому стал нож ночного мстителя. Подкравшись к гадам сзади, Дмитрий принялся бить пьяниц в спины. За какие-то секунды успев продырявить всех пивососущих придурков, убийца отпрянул назад. Обливаясь кровью, алкаши вертелись из стороны в сторону, глядя вокруг пьянющими косыми глазами. От порезанной толпы быдла неслось лишь несвязное мычание. Подождав немного, Дмитрий пошёл в атаку. Свалив одного алкаша на асфальт, он запрыгнул на него, сломав гаду шею. А второй тут же получил ножом прямо в тупое обезьянье рыло. Пробив лицевые кости, тесак вошёл в мозг. Подёргавшись, пивосос мгновенно отбросил копыта, мешком упав на асфальт. Оставшиеся двое ещё мычали. Но их звериные звуки быстро смолкли. Нож успокоил сначала одного пьяницу, затем другого. Перерезав для верности всем глотки, Дмитрий направился дальше.
« – Это быдло напоминает мне мерзких насекомых – мелких черепашек, которые любят выводиться в какой-нибудь крупе на кухне, – думал машинист, железным шагом приближаясь к магазинчику. – Давить их по одной бестолку. Чтобы их не было – надо ликвидировать источник этой заразы... А вот и он!».
Магазинчик «Ночная торговля», появившийся тут ещё в начале 90-х, постепенно разрастался. К уродской металлической будке постепенно добавлялись новые пристройки. Алкогольно-сигаретный наркоманский «бизнес» приносил доходы, и хозяин заведения – местный городской депутат от «партии власти» расширял торговлю. В итоге из унылой коммерческой будки вырос довольно большой павильон с двумя отделами и тамбуром, в котором постоянно трутся любители зелёного змия. Над гадким злачным заведением днём и ночью стоит облако сигаретного дыма. А асфальт вокруг магазинчика покрывает настоящий ковёр из сигаретных «бычков». Ночью тут особенно людно, если можно назвать клиентов мерзейшего заведения людьми. Толпы невменяемого гундящего быдла стекаются сюда со всей округи. Пивососущим животным мало просто купить своё пойло. Им нужно крутиться всю ночь возле этой клоаки, орать, бить бутылки, мешать людям спать.
И вот, Дмитрий уверенно шёл на штурм магазинчика. Подняв свой топор, он сходу зарубил троих выродков, трущихся возле павильона. Раскидав тела и брезгливо их перешагнув, машинист вошёл в тамбур, этакую прихожую магазинчика. Воздуха тут не было. Только дым, мерзейший табачный дым, воняющий хуже говна. От этого постоянного сигаретного чада все стены, потолки и стёкла покрылись липким смолянистым налётом коричневого цвета. Точно такой же вонючий налёт у курильщиков в лёгких. Но пёс бы с ними, с самими курильщиками, однако, по их вине страдают и все остальные, вынужденные нюхать этот отвратительный смрад.
В тамбуре стояли четверо выродков, насасывая как соски свои говнистые папироски. И тут из распахнувшейся двери к ним влетел топор. Первый удар пришёлся по лбу одного из уродов. Лезвие срезало кожу и соскользнуло по кости ниже – на переносицу. И дальше топор просто срубил нос вонючего алкаша. За носом последовала нижняя челюсть вместе с сигаретой. Снеся все преграды, топор устремился вниз. Но мститель снова поднял его вверх. Жертвы даже не успели ничего понять, как мощное стальное лезвие обрушилось на голову второго гада. На этот раз колун прорубил не только кожу, но и кость черепа. Тело бесчувственно рухнуло на пол. Оставшиеся трое принялись толкаться, пихаться, пытаясь открыть дверь вовнутрь магазина. Но литры выпитого пива давали о себе знать – пьяницы не могли даже нащупать дверную ручку. А вот топор Дмитрия с лёгкостью нащупывал их черепа. Ещё удар – и на полу второй алкаш. Снова удар – и третий падает вниз с прорубленной головой, извергая из раны кровавый водопад. Последний выродок с отрубленным носом и без нижней челюсти, что-то хрипя, вырвался наружу. Однако, далеко убежать не удалось. Споткнувшись, алкаш упал мордой в асфальт, проехав по шершавой грязнющей поверхности прямо своей огромной кровавой раной. Смертельно раненый, он больше не встал, подёргиваясь и постепенно истекая кровью.
А Дмитрий тем временем, расшвыряв ногами трупы, открыл дверцу в помещение магазина. Там его встретили ещё двое быдланов с пятилитровыми бутылками пива. Превратив своё пойло в оружие, они пошли на машиниста в атаку. Но топор, прорубив тонкий пластик бутылки вместе с потоком пива обрушился на голову одного из нападавших. Второй всё же успел съездить бутылкой по спине Дмитрия, но быстро за это поплатился. Пока первый, облитый пенистым пойлом и собственной кровью, медленно оседал, убийца развернулся и метким ударом поразил череп второго негодяя. Расколов голову пивососа, Дмитрий отпихнул тело ногой и, перескочив через прилавок, устремился в подсобное помещение за продавщицей.
– Алло, алло, милиция... – пьяным голосом гундела жирная отвратная шикса с голым пупком.
– Сейчас я тебе покажу милицию, хавронья! – забасил мститель, размахиваясь своим колуном.
Острое стальное лезвие, отведавшее кровь десятка с лишним пивососов, обрушилось на голову продавщицы. Топор разрубил висок девицы вместе с телефонной трубкой. Свалив жирную шиксу на пол, убийца ещё раз размахнулся и просто размозжил мощным ударом череп девки. Кровь огромной блестящей лужей растекалась по грязному, никогда не мытому полу.
Оглядевшись, Дмитрий принялся бить своим топором многочисленные бутылки с пивом. Ручьями ядовитое пойло устремилось на пол, смывая кровавую лужу. Разгромив всю подсобку, убийца вылетел в торговое помещение. А туда уже зашли новые любители пива. Трое мерзейших бритоголовых подонков осматривали косыми глазами кучу трупов. И вот, настал и их черёд повалиться на грязный заблёванный пол. Перегнувшись через прилавок, Дмитрий достал одного из гадов, нанеся ему жестокий удар прямо в лоб. Топор пробил череп, и из кровоточащей дырки полилась вонючая мозговая масса. Тело рухнуло на пол. Оставшиеся двое попытались выбежать на улицу, но врезались друг в друга. Воспользовавшись их пьяной неуклюжестью, Дмитрий живо перепрыгнул прилавок и зарубил гадов. Теперь пола вообще не видно – весь он завален трупами и залит кровью. Однако, уходить было ещё рано. Ночной мститель принялся дальше бить бутылки с отравой. И тут внезапно, спотыкаясь об трупы, в помещение вбежал трезвый, пухлый такой мужичок с седыми усиками и голым торсом. Как оказалось, это и есть тот самый депутатик, хозяин заведения. Гадкий мошенник и вор, едросс, отравляющий народ пивом, просто кипел от негодования. Он жил рядом и случайно услышал, что в магазинчике что-то не так.
Узнав этого жирного негодяя, Дмитрий рассвирепел пуще прежнего. Бросив топор, он ударил едросса по роже своим мощным рабочим кулаком. Часть зубов тут же брызнула фонтаном прямо на разбитый прилавок. Схватив гада за горло, машинист повалил его на валявшиеся на полу трупы и принялся душить.
– Не надо, прошу вас... – скулил ворюга.
– Не надо? – ревел Дмитрий. – А такой грязный бизнес устраивать надо? Из-за твоего поганого магазина люди в скотов превращаются, в животных! Сосут твоё поганое пиво и тебе же, козлу, доход приносят. Какая же ты мразь! Весь микрорайон содрогается от воплей этих алкашей, твоих клиентов! Весь микрорайон дымом поганым задыхается!.. А что ты? А ты с кондиционерчиком там спишь, вражья морда, оккупант поганый. Тебе хорошо, да, скотина?
Депутат дрожал от ужаса, прекратив всякое сопротивление. А Дмитрий же, напротив, распалялся всё сильнее. Схватив с прилавка блок сигарет, он разодрал коробку и вырвал из неё горсть скомканной табачно-бумажной массы. Эта гадость тут же была забита в рот хозяину магазина. Затем ещё одна горсть, ещё и ещё.
– Сейчас ты сам своим дымом прокоптишься, сука! – воскликнул убийца, доставая с пластиковой стойки дорогую бензиновую зажигалку.
Не зная, как она разбирается, Дмитрий просто разрубил зажигалку топором. Затем он плеснул бензин в депутатскую пасть, набитую табаком. Вспыхнул огонь, подпалив ядовитую дрянь.
– Жуй, мразь! Жуй! – орал машинист, угрожая ворюге топором. – А теперь глотай!
Попытавшись проглотить кучу скомканных чадящих сигарет, депутат подавился. Но откашляться ему не дал беспощадный топор ночного мстителя. Несколькими ударами он превратил большую жирную морду урода в кровавую кашу. Расправившись с хозяином магазина, Дмитрий вышел на улицу. Вся его одежда была просто пропитана кровью, липла к телу. А издалека уже слышался истеричный вой милицейских сирен.
– А вот и не возьмёте, гады! – воскликнул Дмитрий, бегом направляясь в сторону озера.
Благо, водоём находился рядом. Искупавшись и прямо там выстирав одежду, машинист выбрался из озера и направился, как ни в чём не бывало, на работу! Усталости никакой уже не было – после такого бурного выброса адреналина просто открылось второе дыхание!
Остаток ночи Дмитрий провёл в своём депо, в кабине электровоза. Там выспаться ему не мешал уже никто. Создав себе железное алиби (коллеги ведь думали, что он ночевал там всю ночь), Дмитрий после смены вернулся домой. И никто, ни одна собака его не заподозрила! Кровавого ночного мстителя даже ни разу не вызвали в милицию. Как оказалось позже, местные недалёкие «опера» повесили жестокую бойню на конкурентов по бизнесу покойного депутатика. Версию о том, что расправу совершил кто-то из жителей, недовольных шумом, следователи даже не рассматривали.
А во дворе, тем временем, стало заметно тише. Разгромленный магазинчик убрали. И теперь остатки самых шумных аборигенов, ночных тусовщиков, до которых в ту ночь не дошёл топор быдлоруба, вертятся возле другого ларька – за квартал отсюда. И возле дома машиниста воцарилась тишина! Даже старухи днём перестали орать. Они с того дня даже не сидят на окровавленных лавочках, на которых были убиты мерзкие пивососы! И Дмитрий, наслаждаясь тишиной, нарушаемой разве что негромким пением ночных птичек, засыпал теперь счастливым человеком!
(с) Пётр Магго, 2012г.