Жестокий? Добрый? Негодяй? Герой?
Взгляни на одинаковые лица –
И среди них мое. Кто я такой,
Попробуй угадать. И мне напомни:
Я много лет скрываю облик свой,
Как пленник, что бежал с каменоломни,
Как еретик, от судного костра
Забившийся в местечко поукромней.
За маленький кружок из серебра
Я стал другим – таким же, как вельможи,
Разбойники, шуты и повара –
Под белой маской из дешевой кожи,
Хотя из гипса и папье–маше
Их делают ремесленники тоже,
И столько понаделали уже,
Что город наводнился близнецами,
Бесчисленными, словно в мираже.
И вот потусторонними тенями
Они скользят вдоль вычурных дворцов,
Чуть шелестя тяжелыми плащами.
Я новое скроил себе лицо
При помощи волшебного лекала.
Мой голос огрубел и стал свинцов,
Стекая по поверхности забрала,
Которое слегка наклонено.
И в похотливом жаре карнавала
Могу я пировать и пить вино,
Забытого лица не открывая –
Оно, как совесть, мной упразднено.
И страстных слов безжалостная стая
На жертву налетит и заклюет.
Любовь, подумать если, вещь простая –
Все хитрости её наперечет.
Вот из под маски на красотку снова
Трухою сыплет ростовщик–урод,
А, может, знаменитый Казанова –
Лишь тлен и смрад, как в пасти злого пса,
В душе и у того, и у другого.
И элипсами вытянув глаза,
Как прорези в сплошном дорийском шлеме,
Слежу, шпионю, набюдаю за
Такими же как я. Гнилое время,
В котором жить без маски – стыдный грех...
Что ж, треуголку водрузив на темя
И голову до плеч закрыв от всех
Подобьем черной шелковой портьеры,
Несу к могиле бледный свой доспех
Без страха, без раскаянья и веры.
Давно привыкнув к элегантной лжи,
В таком обличье к черту на галеры
Отправлюсь – я их честно заслужил.
И лишь одно имею пожеланье:
Когда придет мой час, ты положи
Меня на пошлом фарсе отпеванья
Таким, как я сейчас. Снимать не смей
Дешевой маски. Пусть в воспоминаньях
Моих немногочисленных друзей,
Что без меня не будут одиноки,
Останется вопрос: кто он – плебей?
Аристократ? Подлец? Святой? Жестокий?
