Извечные бытийные российские вопросы - «Чо натворили?», «Кто виноват?», и «Меня-то за что?» настолько намозолили клавиатуру, что иногда открывать ее неохота. Но точку в этом деле надо поставить.

У россиян есть такая хуйня, как «духовность». Она предусматривает косвенную ответственность, когда нашкодил ты перед одним, а отвечаешь перед другим. Поэтому, когда жертва внезапно поднимается с асфальта и подходит с битой или «береттой», начинается вековечное «а меня то за што?» Потому что отвечаешь ты перед паханом и ментами, а не перед потерпевшим.
Этому обучают еще в школе, на примере Родиона Раскольникова, который замочил конкретную старушку, но виноват, почему-то, перед Богом. Да, есть ощущение какой-то ответочки, но не в ту сторону.

Откуда такое взялось? Эта фишка «духовности» произрастает из косвенной выгоды. Тут немного сложнее, но я тоже разъясню. Косвенная выгода, это когда за зарплату ты воруешь кошельки и сдаешь их боссу. То есть, если ты натворил шкоды, но непосредственно из этого прибыли не поимел, то ты типа и не виноват. Отсюда все это «я только выполнял приказ», «я не оккупировал Крым», «я не голосовал за путина» и прочее. То, что зарплата выдается из содержимого ворованных кошельков — оно как бы не замечается. В понимании московитов косвенная выгода гарантирует косвенную ответственность. У русских можно творить любую хуйню и не нести моральной ответственности, потому что их социальный протокол позволяет перебрасывать ответственность из рук в руки, как горячую картошку. Хотя во всем мире линейка «заказчик-посредник-исполнитель» установлена, в России каждое из этих звеньев пытается из цепочки вывалиться если не по закону, то, хотя бы, по понятиям.

Зачем это сделано? Потому что именно так воспитываются идеальные рабы. Собаки, которые только выполняют приказ, и добычу отдают хозяину целиком в обмен на корм. В чем виновата собака? Ее-то за что? Правота собаки имманентна, потому что она никогда не принимала решений, и не несла за их принятие ответственности — только за качество выполнения. И вот смотрит на тебя мокшанин, и печально вопрошает — меня-то за что? Это нехитрая штука, просто в настоящему времени она осталась в арсенале исключительно России и Руанды, где ни один хуту не виноват в убийстве тутси. А тот кто виноват, может под присягой подтвердить, что в жизни никого не убивал. Понятно, что обе стороны пиздят. Но только в России не только пиздят, но еще и веруют в это.

Ну и третий элемент этой дурацкой конструкции — это косвенная обида. Это когда перед тобой виноваты все, но за кого-то. Вот вам простой пример, на любимом материале — дидах-воевалах. Советская армия проявила чудеса зверства в Германии, переебав все, что на ногах, и спиздив все, что на колесах. Моральным оправданием было: «А как они у нас поступали?» Что ж, в этом есть резон пусть не законный, но моральный. Допустим. Но дело в том что всякие гаденыши из уральских, сибирских, соликамских и прочих коми-пермяцких ебеней не пострадали никак. Нога немецкого солдата не ступала на их землю, их изба не сгорела, их жен не волокли за волосы гыгыкающие егеря на сеновал. Мстили они по доверенности за нас, бандеровцев, по чьей земле война прокатилась дважды. Выебали немку за Хатынь и отняли у немца велосипед за Бабий Яр.
Как и современные буряты, приезжающие защищать донбасский народ от бандеровцев, при том что ни тех, ни других они никогда не видели.

***

Вот на этих трех ножках — косвенная ответственность, косвенная выгода, косвенные претензии — и стоит колченогая табуретка «российской духовности», которая позволятет творить что угодно, и не мучиться совестью. Убивать старушку, нарушать договора, обстреливать из «Градов» жилые кварталы — извиняясь только перед Богом, мамой и продюссером.
Косвенная духовность сродни следовательской душевности, когда тебе предлагают поговорить «по душе, а не под протокол». Но достаточно выдернуть из этой конструкции косвенность, и перевести понятия напрямую, именно что под протокол, то сидит перепуганный пленный перед нашими морпехами, и извиняется перед кем надо, а не по доверенности. Моря совести и океаны раскаяния. А духовность у него остается только непроизвольная, собственная, после которой надо проветривать машину.