Джордже Мартинович (серб. кир. Ђорђе Мартиновић, серб. лат. Đorđe Martinović; 1929 г. – 6 сентября 2000 г.) — сербский фермер из Косово, оказавшийся в центре скандала в мае 1985 года, который был вызван лечением травм от введения бутылки в задний проход. Дело Мартиновича стало Cause célèbre в сербской политике. Несмотря на то, что факт инцидента оставался спорным даже спустя много лет после происшествия, его последствия сыграли значительную роль в обострении напряженности между сербским и албанским населением Косово.
1 мая 1985 года, Джордже Мартинович, 56-летний житель косовского города Гнилане, прибыл в местную больницу с разбитой бутылкой, вставленной в его прямую кишку. Он утверждал, что подвергся нападению со стороны двух албаноговорящих мужчин, когда он работал на своей ферме. Как сообщается, после разговора с полковником Югославской народной армии, Мартинович признал, что его травмы были получены в результате неудачной попытки мастурбации. Государственные следователи сообщили, что "прокурор сделал письменное заключение, из которого выясняется, что раненый провели акт "самоудовлетворения" на своем поле, [где он] поставил бутылку пива на деревянную палочку и воткнул её в землю. После этого он сел "на бутылке и получал удовольствие". Лидеры общины в Гнилане впоследствии выступили с заявлением, описывающим его травмы как "случайные последствия его собственной [сексуальной] практики."
Он был переведен в Белград для дальнейших исследований в престижной Военно-медицинской академии, где медицинская бригада сообщила, что его травмы не могли быть нанесены им самим. Команда, в которую вошли два врача из Белграда и по одному из столиц республик, пришли к выводу о том, что телесные повреждения были вызваны "сильным, жестоким и внезапным введением или заклинивания 500 мл. бутылки, или, вернее, её широкого конца в прямую кишку ", и что это было, вероятно, физически невозможно для Мартиновича ввести её самому. Команда утверждала, что вставка могла проводиться, только при участии по меньшей мере двух или более лиц.
К другому мнению через месяц пришла комиссия под руководством профессора д-ра Янеза Милчински. Команда профессора пришла к выводу, что Мартинович мог вставить себе бутылку, поместив её на палку, которую он толкнул на землю, но поскользнулся во время мастурбации и сломал бутылку в его прямой кишке под действием силы тяжести своего тела. Югославская тайная полиция и военная разведка по сообщениям, пришли к выводу, что травмы Мартиновича были действительно, скорее всего, нанесены самому себе.
Мартинович позже отказался от своего признания, утверждая, что его вынудили признать это во время трехчасового допроса и ему пообещали, что его дети получат работу в обмен на признание. Его сын сообщил прессе, что его отец был атакован просто потому, что он был сербом: "Друзья говорят нам, что Албанские боевики сделали это в отместку "Им было все равно, кому мстить, главное, чтобы это был серб".
В конце концов, федеральные и сербские власти не расследовали дело, даже после того, как Сербия отозвана самоуправление Косова в 1989 году, и не предпринималась ни одна серьезная попытка найти нападавших.
Последствия
Инцидент вызвал поток националистических и анти-албанских заявлений в сербской прессе. Это, само по себе было важным событием, т.к. в Югославии упоминание национализма было запретной темой. Отмена этого табу в освещении дела Мартиновича предвещала рост национализма, который привел к коллапсу страны в 1991 году. Иск имел значительный резонанс в сербской политике; начавшийся исход сербов из Косово стал рассматриваться как результат сознательного преследования сербов албанцами, якобы стремящимися изгнать их со своей земли и захватить их имущество.
Многие увидели в этом аналогию с турками, которые правили Сербией до 1833 (и Косово до 1912 года). Инцидент сравнивался с использованием Оттоманами накалыванием в качестве средства пыток и казни. На полном серьезе создавались националистические поэмы о сербском герое Джордже Мартиновиче и османском иге. Другие сравнивали инцидент с историческими эпизодами преследования сербов, называя Мартиновича "символом сербских страданий от албанского (Османского) зла". Писатель Брана Чрнчевич назвала инцидент Мартиновича "концлагерем Ясеновац для одного человека".
Со своей стороны, многие косовские албанцы высказали мнение о том, что Мартинович случайно нанес себе рану и попытался срыть это, обвиняя в этом албанцев, провоцируя с другими сербскими националистами антиалбанские настроения. Другие признали, что обстоятельства были неясными, но признавали, что это дело символизировало сербско-албанские отношения.
Он был переведен в Белград для дальнейших исследований в престижной Военно-медицинской академии, где медицинская бригада сообщила, что его травмы не могли быть нанесены им самим. Команда, в которую вошли два врача из Белграда и по одному из столиц республик, пришли к выводу о том, что телесные повреждения были вызваны "сильным, жестоким и внезапным введением или заклинивания 500 мл. бутылки, или, вернее, её широкого конца в прямую кишку ", и что это было, вероятно, физически невозможно для Мартиновича ввести её самому. Команда утверждала, что вставка могла проводиться, только при участии по меньшей мере двух или более лиц.
К другому мнению через месяц пришла комиссия под руководством профессора д-ра Янеза Милчински. Команда профессора пришла к выводу, что Мартинович мог вставить себе бутылку, поместив её на палку, которую он толкнул на землю, но поскользнулся во время мастурбации и сломал бутылку в его прямой кишке под действием силы тяжести своего тела. Югославская тайная полиция и военная разведка по сообщениям, пришли к выводу, что травмы Мартиновича были действительно, скорее всего, нанесены самому себе.
Мартинович позже отказался от своего признания, утверждая, что его вынудили признать это во время трехчасового допроса и ему пообещали, что его дети получат работу в обмен на признание. Его сын сообщил прессе, что его отец был атакован просто потому, что он был сербом: "Друзья говорят нам, что Албанские боевики сделали это в отместку "Им было все равно, кому мстить, главное, чтобы это был серб".
В конце концов, федеральные и сербские власти не расследовали дело, даже после того, как Сербия отозвана самоуправление Косова в 1989 году, и не предпринималась ни одна серьезная попытка найти нападавших.
Последствия
Инцидент вызвал поток националистических и анти-албанских заявлений в сербской прессе. Это, само по себе было важным событием, т.к. в Югославии упоминание национализма было запретной темой. Отмена этого табу в освещении дела Мартиновича предвещала рост национализма, который привел к коллапсу страны в 1991 году. Иск имел значительный резонанс в сербской политике; начавшийся исход сербов из Косово стал рассматриваться как результат сознательного преследования сербов албанцами, якобы стремящимися изгнать их со своей земли и захватить их имущество.
Многие увидели в этом аналогию с турками, которые правили Сербией до 1833 (и Косово до 1912 года). Инцидент сравнивался с использованием Оттоманами накалыванием в качестве средства пыток и казни. На полном серьезе создавались националистические поэмы о сербском герое Джордже Мартиновиче и османском иге. Другие сравнивали инцидент с историческими эпизодами преследования сербов, называя Мартиновича "символом сербских страданий от албанского (Османского) зла". Писатель Брана Чрнчевич назвала инцидент Мартиновича "концлагерем Ясеновац для одного человека".
Со своей стороны, многие косовские албанцы высказали мнение о том, что Мартинович случайно нанес себе рану и попытался срыть это, обвиняя в этом албанцев, провоцируя с другими сербскими националистами антиалбанские настроения. Другие признали, что обстоятельства были неясными, но признавали, что это дело символизировало сербско-албанские отношения.
