Пробудившись от сонной неги я увидел её смотрящей в окно. Её обнажённоё тело пьянило
рассудок. С кухни доносились нотки свежесваренного кофе и джаза.
— Чудесное утро! — подумал я.
— Чудесное! — не поворачиваясь ответила она.
— Эй! Я ведь подумал о том же.
— Я знаю. Я всё про тебя знаю: и то, что ты любишь дрочить носком из-под правой ноги; и то, что
ты обосрался в первый рабочий день и до конца дня таким и проработал.
— Ха! Да ты должно быть шутишь!? — с недоверием и ухмылкой произнёс я.
— Должно быть — задумчиво ответила она, — должно быть. Ты помнишь как мы с тобой
познакомились?
— Да восьмого июня, три года назад. И кстати говоря, завтра ровно три года как мы познакомились.
Так вот к чему ты ведешь.
— Нет, я имею в виду «как» мы познакомиились.
— Ну это было в парке, я был с приятелем, ты сидела на соседней лавке, насколько я помню. Да, и
ты обронила платок, я это заметил и догнал тебя, когда ты уже уходила.
— Ты прав только в том, что это было в парке. В тот день ты возвращался с репетиции по игре на треугольнике. Ты смотрел себе под ноги, поэтому не особо замечал, что происходит вокруг. И еще ты был в наушниках и не слышал, как я шла следом. Я спокойна достала шприц с пятью кубиками рогипнола и ударила им тебе в шею. И завтра не годовщина нашего знакомства, а твоя бар-мицва.
— Да что ты такое говоришь! Что за бред? — с недоумением произнёс я.
Она подошла к кровати и легла рядом. И положив свою голову мне на грудь, с нежностью кошки
произнесла:
— Милый, а ты купишь мне колечко, которое мы видели вчера в ювелирном?
— Вчера? В Ювелирном? — с дрожащей рукой я потянулся к кофейному столику, где стоял
телефон. Я подумал, что это помутнение рассудка или что-то вроде того, и что надо вызвать врача, как вдруг почувствовал глухой удар в область шеи.
Оклемавшись, обнаружил себя лежащим на голом полу, в пустой квартире прямо перед окном. Не
было ни мебели, ни техники, только лежалый банан каким-то чудом оказавшийся в анусе и мутный
рассудок. Слышалось как из ванной на пол льётся вода, а с кухни тянуло сгоревшим кофе. Я лежал
неподвижно и смотрел на то, как ветер треплет рваную тюль на разбитых окнах. Бегбедер был прав...
рассудок. С кухни доносились нотки свежесваренного кофе и джаза.
— Чудесное утро! — подумал я.
— Чудесное! — не поворачиваясь ответила она.
— Эй! Я ведь подумал о том же.
— Я знаю. Я всё про тебя знаю: и то, что ты любишь дрочить носком из-под правой ноги; и то, что
ты обосрался в первый рабочий день и до конца дня таким и проработал.
— Ха! Да ты должно быть шутишь!? — с недоверием и ухмылкой произнёс я.
— Должно быть — задумчиво ответила она, — должно быть. Ты помнишь как мы с тобой
познакомились?
— Да восьмого июня, три года назад. И кстати говоря, завтра ровно три года как мы познакомились.
Так вот к чему ты ведешь.
— Нет, я имею в виду «как» мы познакомиились.
— Ну это было в парке, я был с приятелем, ты сидела на соседней лавке, насколько я помню. Да, и
ты обронила платок, я это заметил и догнал тебя, когда ты уже уходила.
— Ты прав только в том, что это было в парке. В тот день ты возвращался с репетиции по игре на треугольнике. Ты смотрел себе под ноги, поэтому не особо замечал, что происходит вокруг. И еще ты был в наушниках и не слышал, как я шла следом. Я спокойна достала шприц с пятью кубиками рогипнола и ударила им тебе в шею. И завтра не годовщина нашего знакомства, а твоя бар-мицва.
— Да что ты такое говоришь! Что за бред? — с недоумением произнёс я.
Она подошла к кровати и легла рядом. И положив свою голову мне на грудь, с нежностью кошки
произнесла:
— Милый, а ты купишь мне колечко, которое мы видели вчера в ювелирном?
— Вчера? В Ювелирном? — с дрожащей рукой я потянулся к кофейному столику, где стоял
телефон. Я подумал, что это помутнение рассудка или что-то вроде того, и что надо вызвать врача, как вдруг почувствовал глухой удар в область шеи.
Оклемавшись, обнаружил себя лежащим на голом полу, в пустой квартире прямо перед окном. Не
было ни мебели, ни техники, только лежалый банан каким-то чудом оказавшийся в анусе и мутный
рассудок. Слышалось как из ванной на пол льётся вода, а с кухни тянуло сгоревшим кофе. Я лежал
неподвижно и смотрел на то, как ветер треплет рваную тюль на разбитых окнах. Бегбедер был прав...
