Отличный комментарий!
Интересно, что за буква зацензурена? А то без нее как то вообще смысл теряется.
какая пресная история,просто опустошает изнутри своей никчёмностью и вакуумом бессмысленности
Так стыдно, что я решила об этом поступке в интернете написать. И еще на свадьбе половина гостей как минимум о нем еще узнает.
Когда я вспоминаю постыдные поступки, я начинаю орать, чтобы заглушить эти воспоминания, биться головой о стену, приказывать голосам заткунться... А она - нет, ой, послушайте, мне так стыдно до сих пор за тот банан, хи-хи-хи! блядь
Когда я вспоминаю постыдные поступки, я начинаю орать, чтобы заглушить эти воспоминания, биться головой о стену, приказывать голосам заткунться... А она - нет, ой, послушайте, мне так стыдно до сих пор за тот банан, хи-хи-хи! блядь
Везет что внутри, у меня обычно просыпается синдром Туретта и я ору во весь голос "Блядь, идете вы нахуй!". Иногда случается в людных местах, и это действительно неловко.
Ага, и уже ору дома перед сном.
Скорее вместо сна
Мало ли чем он там живет! Сборище лживых тварей, отыгрывающих нормальных людей со своими прохладными историями! И это не треды "долетают" - это вы эту погань сюда тащите, жаждая кармы!
Ещё бы сравнил с подобным тредом на какой-нибудь имиджборде. Ведь действительно нет никакой разницы между форумом и социальной, блджад, сетью
Я, по-твоему, похож на безумного маниакального психопата, готового предавать мучительной смерти других живых существ только лишь потому, что они мне не нравятся!?
Для меня постыдный поступок - это, блядь, назвать человека не по его отчеству. Неправильно ответить на вопрос незнакомого прохожего "Сколько времени?". Эти ублюдки где-то там, они все еще живы, смеются надо мной!
Для меня постыдный поступок - это, блядь, назвать человека не по его отчеству. Неправильно ответить на вопрос незнакомого прохожего "Сколько времени?". Эти ублюдки где-то там, они все еще живы, смеются надо мной!
Тебе тут щас хирург понадобится
Иди в хуй, ковырятель чужих мозгов.
Это очень болезненно - чувствовать, что в твоей голове почти не осталось места, куда ты мог бы пойти, не боясь получить своеобразный удар электричеством. Но ты ведь и сам заметил, что относительно некоей абстрактной социальной нормы все твои "проступки", за которые ты себя наказываешь - по сути дела не являются чем-нибудь хоть сколько-нибудь серьезным. Будет ли человек, которого ты назвал неправильно по имени ненавидеть тебя остаток своего времени или считать никчемным?
Даже если и будет, что дает силу этому суждению в твоей голове, если ты точно знаешь, что человек, который способен презирать кого-то за неправильный ответ на вопрос о времени - не самый надежный источник мнения о себе?
Полагаю, внутри тебя есть часть, которая смотрит на тебя глазами других людей и у каждого из этих людей имеется ряд карательных измерительных инструментов. Недостаточно умен, неряшлив, не так говорит, медленно реагирует.... эта проблема будет становиться только острее, пока ты пребываешь в уверенности, что тебя в принципе можно "измерить, взвесить и найти легким".
Защити себя. В первую очередь от себя же.
Даже если и будет, что дает силу этому суждению в твоей голове, если ты точно знаешь, что человек, который способен презирать кого-то за неправильный ответ на вопрос о времени - не самый надежный источник мнения о себе?
Полагаю, внутри тебя есть часть, которая смотрит на тебя глазами других людей и у каждого из этих людей имеется ряд карательных измерительных инструментов. Недостаточно умен, неряшлив, не так говорит, медленно реагирует.... эта проблема будет становиться только острее, пока ты пребываешь в уверенности, что тебя в принципе можно "измерить, взвесить и найти легким".
Защити себя. В первую очередь от себя же.
Мне кажется, любой человек, который добровольно согласится исполнять подобную роль на развлекательном ресурсе, должен в первую очередь оценить свое благоразумие. Пристально. И, возможно, посетить терапевта сам.
... Но, к сожалению, сказать "посетить терапевта" порой гораздо легче, чем действительно сделать это. В моем случае, между пунктом "со мной все очень плохо" и "со мной все слишком плохо, я хотел бы кому-нибудь об этом рассказать" прошло примерно пять лет. За это время я успел дойти до состояния, когда пол полностью скрылся за пивными бутылками, бычками и упаковками от бичпакетов, а мысль о том, чтобы лишний раз встать с кровати в сортир с крайне небольшим перевесом выигрывала у альтернативы. И даже тогда я не был готов пойти к специальному, обученному государством человеку, который получает деньги как раз за лечение таких состояний. По целому ряду причин.
И по большому счету, мне просто очень сильно повезло. Нашелся человек, который был готов меня выслушать и в момент, когда речь зашла о самых болезненных, личных и неприятных воспоминаниях не сказал "это все от того, что ты" или "ну, всякое дерьмо случается", а обнял и сообщил, что вот эти конкретные _плохие_ вещи, которые происходили со мной не были заслужены. Они не были "справедливы" или "правильны", скорее, наоборот.
Я долгое время думал о том, что просто опустился достаточно низко, для того чтобы нащупать дно и оттолкнуться от него. Но по правде говоря, момент, когда я начал барахтаться был очень тесно связан с несмелой мыслью о том, что может быть я действительно не заслуживаю всего этого, что может нет ничего плохого в том, чтобы чувствовать себя лучше. Однако эта мысль, я думаю, не могла бы зародиться без этого краткого момента принятия. Меня другим человеком.
Так что нет, полагаю, слово "специалист" пусть даже произнесенное с иронией здесь не подходит. Но я был худшим человеком на земле и как-то смог принять себя. С этой позиции принимать боль других людей, как не зависящий от шкал "хороший-плохой" или "заслуженный-незаслуженный", процесс становится легче.
... Но, к сожалению, сказать "посетить терапевта" порой гораздо легче, чем действительно сделать это. В моем случае, между пунктом "со мной все очень плохо" и "со мной все слишком плохо, я хотел бы кому-нибудь об этом рассказать" прошло примерно пять лет. За это время я успел дойти до состояния, когда пол полностью скрылся за пивными бутылками, бычками и упаковками от бичпакетов, а мысль о том, чтобы лишний раз встать с кровати в сортир с крайне небольшим перевесом выигрывала у альтернативы. И даже тогда я не был готов пойти к специальному, обученному государством человеку, который получает деньги как раз за лечение таких состояний. По целому ряду причин.
И по большому счету, мне просто очень сильно повезло. Нашелся человек, который был готов меня выслушать и в момент, когда речь зашла о самых болезненных, личных и неприятных воспоминаниях не сказал "это все от того, что ты" или "ну, всякое дерьмо случается", а обнял и сообщил, что вот эти конкретные _плохие_ вещи, которые происходили со мной не были заслужены. Они не были "справедливы" или "правильны", скорее, наоборот.
Я долгое время думал о том, что просто опустился достаточно низко, для того чтобы нащупать дно и оттолкнуться от него. Но по правде говоря, момент, когда я начал барахтаться был очень тесно связан с несмелой мыслью о том, что может быть я действительно не заслуживаю всего этого, что может нет ничего плохого в том, чтобы чувствовать себя лучше. Однако эта мысль, я думаю, не могла бы зародиться без этого краткого момента принятия. Меня другим человеком.
Так что нет, полагаю, слово "специалист" пусть даже произнесенное с иронией здесь не подходит. Но я был худшим человеком на земле и как-то смог принять себя. С этой позиции принимать боль других людей, как не зависящий от шкал "хороший-плохой" или "заслуженный-незаслуженный", процесс становится легче.
>Я, по-твоему, похож на безумного маниакального психопата, готового предавать мучительной смерти других живых существ только лишь потому, что они мне не нравятся!?
Да.
Да.
Аналогично
Вот сейчас прям 100% жизненно. Правда, описали очень точно.
Я творил много херни в детстве да и вообще, но мне не стыдно. Если бы была возможность сохранить полученный опыт, но удалить эти истории из жизни, и это мне не будет стоить ничего, то да. Но если кто-то на встрече выпускников вспомнит одну из таких постыдных поидее для меня историй и такой, ахаха ФШМ а помнишь как ты вытворил такую хуйню, а я такой: Точняк, было угарно. Потому что... Чтоо? Потому что мне похуй. Каждый творил херню, это норма, и по большому счёту всем похуй, даже если твоя история была байкой для угара в течении 10ти лет в школьные годы, если ты всё ещё паришься по этому поводу, то эта история тебя ничему не научила, ты такое же стыдливое животное, которое боится себя и совершать ошибки, а значит и дальше ты будешь идти по жизни так медленно, как только можно. Я знаю, что ещё успею натворить хуйни, моя задача делать выводы из той хуйни что я уже натворил, и далее творить новую хуйню, пытаясь не повторять старую, и пока кто-то боится что его знакомые припомнят ему некие постыдные истории, мне похер, потому что я уже давно успел уйти вперёд, и натворить новой хуйни, о которйо эти пиздюки и не догадываются, и та прошлая хуйня, просто проходная детская милая шалость. Но эти люди застряли, дял них это всё ещё уровень, дял меня нет. Потому что я иду вперёд в своём саморазвитии, а творение хуйни по дороге к опыту и навыкам это нормальный процесс.
А ты весь банан в рот можешь засунуть?
Я тэбэ на лэстница падажду, да
Как вчера было, вспомнил.
Двадцать пять лет назад я служил со своим лучшим другом, старшим лейтенантом Дмитриевичем, на одной азиатской границе... Времена были дикие, то и дело происходили вылазки со стороны этих дикарей, и нападения на погранзаставы.
Однажды в такой ситуации оказались и мы.
После трёх часов боя из всего отряда остались только мы со старшим лейтенантом.
А враг всё прёт и прёт. Тогда мы поняли, что патронов осталось только всего лишь на два часа.
- Ванюша. В этой жизни есть три вещи, которые я люблю: тебя, сгущёнку, и свою кареокую Ларису. Я тут написал ей письмо о своей беспощадной любви.
Передай, брат, ей это письмо. А я тебя прикрою.
Последнее, что я видел - была картина: мой доблестный друг встаёт во весь рост, с пулемётом в руках, и, распевая песню про Варяга, начал поливать огнём неприятеля.
На вторые сутки, меня, грязного и отощавшего, подобрал отряд соседней погранзаставы.
От них-то я и узнал, что товарищ Дмитриевич пал смертью храбрых от 48 пулевых ранений и 400 штыковых.
Через месяц я вышел из госпиталя и поехал в отпуск.
И даже больше чем жену свою повидать, я хотел повидать Ларису Дмитриевич, и передать ей письмо - последнее послание мужа.
Пришёл на вокзал. Купил билет до Казани и стал ждать.
И тут неожиданно меня живот скрутил, да так скрутил, что хоть лай.
Побежал в сортир, быстро оправился. Вздохнул облегчённо, и глядь... А бумаги-то в сортире нет. Всё осмотрел - ничего нет.
У меня только военный билет и письмо старшего лейтенанта.
Пробовал кричать, чтобы бумажки кто-нибудь принёс, куда там!
Вокзал вмиг опустел. Дежурный даже удрал.
Смотрю, до отхода поезда осталось 5 минут - делать нечего.
Заплакал я... и подтёрся письмом героя.
Трусь и плачу. Плачу как курсант какой.
К жене я его, конечно, не поехал.
И в моём сердце застрял навсегда теперь осколок вины за предательство памяти друга.
Двадцать пять лет назад я служил со своим лучшим другом, старшим лейтенантом Дмитриевичем, на одной азиатской границе... Времена были дикие, то и дело происходили вылазки со стороны этих дикарей, и нападения на погранзаставы.
Однажды в такой ситуации оказались и мы.
После трёх часов боя из всего отряда остались только мы со старшим лейтенантом.
А враг всё прёт и прёт. Тогда мы поняли, что патронов осталось только всего лишь на два часа.
- Ванюша. В этой жизни есть три вещи, которые я люблю: тебя, сгущёнку, и свою кареокую Ларису. Я тут написал ей письмо о своей беспощадной любви.
Передай, брат, ей это письмо. А я тебя прикрою.
Последнее, что я видел - была картина: мой доблестный друг встаёт во весь рост, с пулемётом в руках, и, распевая песню про Варяга, начал поливать огнём неприятеля.
На вторые сутки, меня, грязного и отощавшего, подобрал отряд соседней погранзаставы.
От них-то я и узнал, что товарищ Дмитриевич пал смертью храбрых от 48 пулевых ранений и 400 штыковых.
Через месяц я вышел из госпиталя и поехал в отпуск.
И даже больше чем жену свою повидать, я хотел повидать Ларису Дмитриевич, и передать ей письмо - последнее послание мужа.
Пришёл на вокзал. Купил билет до Казани и стал ждать.
И тут неожиданно меня живот скрутил, да так скрутил, что хоть лай.
Побежал в сортир, быстро оправился. Вздохнул облегчённо, и глядь... А бумаги-то в сортире нет. Всё осмотрел - ничего нет.
У меня только военный билет и письмо старшего лейтенанта.
Пробовал кричать, чтобы бумажки кто-нибудь принёс, куда там!
Вокзал вмиг опустел. Дежурный даже удрал.
Смотрю, до отхода поезда осталось 5 минут - делать нечего.
Заплакал я... и подтёрся письмом героя.
Трусь и плачу. Плачу как курсант какой.
К жене я его, конечно, не поехал.
И в моём сердце застрял навсегда теперь осколок вины за предательство памяти друга.
Чтобы написать коммент, необходимо залогиниться
Когда я вспоминаю постыдные поступки, я начинаю орать, чтобы заглушить эти воспоминания, биться головой о стену, приказывать голосам заткунться... А она - нет, ой, послушайте, мне так стыдно до сих пор за тот банан, хи-хи-хи! блядь