"Credo quia absurdum"
- Tertullianus, De Carne Christi, 5.4
Глава I.
Белый шум. Телевизор был уже старым.
"...принято решение о строительстве ещё одного храма. Иерарх лично благословил место строительства, выразив сожаление о том, что, цитирую, "не все понимают важность поддержки духовной". Напоминаю, что двумя днями ранее полиция разогнала на месте строительства несанкционированный митинг, участники которого возмущались тем, что храм будет построен на земле, изначально предназначавшейся для строительства детского сада. Власти города решили пока что отложить проект по его постройке, что и вызвало возмущение части общества..."
— Мам, я дома!
Артём скинул обувь и прошёл на кухню, краем уха прислушиваясь к новостям.
— Что, опять наша святая церковь у кого-то землю отобрала? Куда им ещё-то?
— Тёма! Сколько раз я просила тебя не говорить такого! Грех ведь, и так не по законам Божьим живёшь! Вот что опять ты за фигню на руке нарисовал? Опять татуировку сделал?!
— Ма-а-ам, не начинай! Ну мы с Катей решили себе одинаковые сделать...
— Портишь только тело своё! И так вон вся правая рука какими-то черепами изрисована! Ты вообще думаешь, что творишь? Забыл, как тебя из-за неё на работу не взяли?
Артём махнул рукой и вышел с кухни. Этот разговор того не стоил. Мать не переубедить.
Запястье и правда чертовски ныло. Он осторожно потрогал плёнку, под которой блестели свежей краской три маленьких, пиксельных сердечка. Его идея. Кате тоже сразу понравилось.
Пальцы застучали по клавиатуре. Закладки, привычная соцсеть... Адрес был недоступен.
— Чё за?... — прошёптал он, открывая новое окно браузера. С интернетом всё было в порядке. Артём решил подождать, списав это на технические работы на сайте и посмотреть пока новости. С первых же строк глаза его расширились от удивления. "Сегодня в Реестр Запрещённых Сайтов Федерации была самая крупная и популярная социальная сеть. Это решение было принято после запроса Святой Церкви, которая считает данную соцсеть "рассадником безбожия". Сначала вопрос касался только блокировки нескольких сообществ, которые пропагандировали атеизм и неуважительно отзывались о церкви, но после тщательного анализа Святая Церковь сделала запрос на блокировку всей сети. Это решение поддержала большая часть экспертов, которые заявили о том, что данная социальная сеть является крупнейшим хранилищем пиратского контента, порнографии, в том числе и детской, экстремистских материалов. Создатели соцсети уже подали заявление в суд, на что Церковь лишь посоветовала им больше молиться и посещать храмы, т.к. они уже приняли на свои души страшный грех..."
***
Артём шёл по улице, засунув руки в карманы. В наушниках тихонько играла музыка, в кармане немного денег - хватит на одну розу для Кати.
Каждый человек в толпе - одинок. Никому нет дела до других. Все куда-то спешат, у всех дела, и все дела - важные. Никто из людей никогда не подойдёт к тебе на улице и не скажет: "Эй, дружище, почему ты такой грустный? У тебя проблемы? Давай я помогу тебе, и мы решим их вместе." Никто не подарит девушке цветок со словами: "Это вам. Просто за то, что вы есть".
Почему люди не решаются на такое? Потому что никому нет дела до других. Всем плевать на окружающих. Есть только ты, твоя личность, твой маленький мир, который ты боишься потерять. Остальное не важно. И поэтому жизнь такая.
Катя обрадовалась розе. Вообще, если честно, он давно не дарил ей цветы.
— Как рука?
— Ноет, - она надула губки: — Но мне нравится татуировка.
— Слышала про соцсеть?
— Угу. Хотя моя мама говорит, что правильно всё сделали.
— Разве? А тебе не кажется, что слишком часто церковь стала вмешиваться в нашу жизнь?
— Ну... не знаю, Тём. Я вообще об этом не думаю. А ты почему об этом так заботишься?
— Не хочу, чтобы мне однажды клеймо "атеист" на коже выжгли, - криво усмехнулся Артём.
— Ну Тём, ну это вообще какие-то глупости...
***
— Александр Дмитриевич просил тебя зайти к нему. У него опять с компьютером что-то.
— Угу. Кстати мам, отец не звонил? Он же должен был деньги перевести.
— От папаши твоего дождёшься, как же.
Мать явно была не в духе. Артёму не хотелось больше с ней сидеть, да и сосед просил помочь. Александр Дмитриевич нравился Артёму. Это был типичный русский, простой мужик, без понтов и нравоучений. С ним можно было запросто поговорить о всём подряд, ничего не стесняясь и не боясь быть осмеянным. Он был другом Артёма. Возможно - единственным.
Артём не любил сходиться с людьми. С детства. Он часто вспоминал, как его обижали одноклассники, а ему не хватало духу дать сдачи. Над ним смеялись, его унижали. Хотя единственное, чем отличался от других - желанием учиться. Позднее оно пропало, уничтоженное насмешками и издевательствами. Потом он осознавал, что поступил как слабак, но ничего не делал, чтобы исправить свои ошибки. Он стремился бежать, бежать от реальности. Он не любил выходить из дома, не любил шумные мероприятия. Катя - единственное, что ещё привязывало его к тому, что называется социумом. Именно ради неё он куда-то ходил, с кем-то общался, что-то обсуждал. Она была очень волевой, строила далеко идущие планы, часто говорила о их будущей жизни с Артёмом. А он держал её за руку, улыбался и ловил себя на мысли, что его всё это нисколько не заботит...
***
— Потерпи, любимый. Ещё одна остановка.
— Блядь, ненавижу это метро. Тут слишком много народа, понимаешь?
Артём не переносил любой общественный транспорт. Ему становилось плохо. Но приходилось ездить каждый день.
Платформа была переполнена. Люди, везде люди... Он крепко сжимал маленькую ладошку Кати, стараясь чаще и ровнее дышать. В такие моменты он не хотел иметь ничего общего с окружающим миром.
— Срамота! И ведь не стыдно вам курвам, посреди бела дня да при людях! Тьфу!
Противный визгливый голос какой-то старой женщины. Артём вышел из оцепенения.
— Дети ведь смотрят на вас, проститутки! Бог вас накажет за такое, мерзость, тьфу!
Старая тварь продолжала кричать на весь вестибюль метро на двух девушек, которые держали друг друга за руки. Испуганные личики, яркие браслеты на руках, радужная лента на сумочке одной из них. Вокруг начинали собираться люди.
— Кать, подожди. Здесь сейчас что-то будет.
К девчонкам подошли несколько человек в странной одежде и окружили их кольцом.
— Тём, - тихо попросила Катя: — Тём, пошли, не вмешивайся, пожалуйста...
Артём знал, кто эти люди. Народный патруль - полиция нравов, чёрт возьми. Защитники нравственности, решившие что могут указывать другим, как им жить и как вести себя. Эти молодые раздолбаи занимались тем, что бродили по городу в нелепых церковных шмотках и приставали ко всем, кого считали слишком вызывающе или ярко одетыми или "не такой ориентации". Иными словами ко всем, кто пытался хоть как-то выделиться из общей массы. Церковь и власть полностью поддерживали их в этом, считая что подобные "патрули" способствуют сохранению "духовности" народа и ограждают его от порока и разврата. Полиция не вмешивалась, даже когда народники избивали кого-то на глазах у людей.
Девчонок уже схватили за руки и крепко держали. Те даже не сопротивлялись, ошарашенно смотря на людей испуганными глазами. В вестибюле уже собралась толпа. Слышалось слово "выпороть". Люди осуждающе смотрели на двух несчастных. Один из народников гнусавым голосом что-то говорил о разврате.
— Да выпороть их, шалав-прошмандовок, поделом будет! Грех-то какой! — заверещала какая-то старуха.
Люди кивали головами. Один из народников начал расстёгивать джинсы девушки... Она от испуга не могла сказать ни слова, только жалобно скулила.
— Да вы ебанулись тут все... — прошептал Артём. Катя, чуть дыша, смотрела на процесс наказания.
Народник уже стянул джинсы с обеих девчонок и достал нагайку.
Послышался свист. Удар. Крик.
Свист. Удар. Крик.
Свист. Удар. Крик.
— Почему... почему за них даже никто не вступится?.. Ебанутые люди, ебанутые...
Катя молчала. Девушки перестали кричать, только жалобно выли. Глаза людей горели. "Так их, так.." - приговаривал какой-то толстый мужик. А затем облизнулся. Многие снимали процесс наказания на телефон. Многие смеялись. Старухи и пожилые, некрасивые женщины одобрительно кивали головами. "А шоб неповадно было разврат тут устраивать!" - слышалось в толпе.
Артёму стало противно. Он вдруг почувствовал, что его сейчас вырвет. Вырвет от этой толпы животных, от этих мерзких выродков, которые получают удовольствие от наказания себе подобных.
А затем всё прекратилось. Девушек просто бросили на холод каменных плит пола.. Они лежали и скулили, не в силах подняться или хотя бы одеться. Толпа начала расходиться.
— Кать... Им... девчонкам... помочь надо... ебанутые люди, они все - ебанутые... что здесь творится вообще...
Артём подошёл к девушкам, присел на корточки, опустил глаза, не в силах смотреть на их лица.
— Я... хочу помочь, пожал...
— УЙДИ!!! УЙДИ!!! НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!!! — одна из них дико закричала. Вторая лишь принялась скулить сильнее...
Артём отшатнулся, чуть не упав. Посмотрел на них, пытаясь подобрать слова.
— Тём. Пошли. Ты ничем не поможешь.
***
Автобус был почти пуст. Что-то говорили по радио, опять новости про то, что в Федерации всё хорошо, а Иерарх каждый день за всех молиться.
— ...Кать, - сказал Артём на выходе из метро: — Вот как так... почему их пороли, и никто не был? Почему никто не вступился? Неужели люди и в самом деле решили, что имеют право указывать другим, как жить?
Катя остановилась, повернула к нему лицо. Опустила глаза, затем резко подняла их.
— Ты хочешь правду, Артём? Почему никто не заступился? Почему никто не был против? А как насчёт тебя?
Он что-то забормотал, пытаясь оправдаться.
— Проблема в том, что ты такой же, как и все. Ты боишься иметь и доказывать своё мнение. Всё, что ты можешь - это писать об этом в своей социальной сети. Ты трус, Артём, обычный нытик, который только и может, что критиковать. Я люблю тебя любого, Артём, со всеми твоими недостатками, но если ты ничего не можешь сделать сам - не обвиняй в этом других...
Белый шум. Радио в автобусе тоже барахлило.
Артём думал о её словах. Они обжигали его, они стыдили его. Но он же просто не мог ничего сделать! Он не в состоянии был что-либо изменить!
Пытаясь оправдать себя, он услышал только последнюю часть новости.
"— ...Федеральный Специалист по вопросам семьи, женщин и детей приняла решение об уголовном наказании лиц, действия которых могут расцениваться как побуждающие к разврату и растлению. Под эти действия возможно попадут "слишком страстные поцелуи, ненужные объятия, распускание рук и всё подобное". Напоминаю, что год назад Федеральный Специалист уже утвердила закон о запрете пропаганды нетрадиционных видов секса. Сейчас за такую пропаганду можно получить до пяти лет лишения свободы..."
Артём поднял глаза.
