Делить ляпы на художественные, постановочные, ляпы сценария – бессмысленно, ибо будет все вперемешку. Потому пойдем по порядку. Для начала – сцены фильма.
Начинается фильм с того, что в стране Тентаклей и аниме происходит очередное землетрясение, в ходе которого были придавлены немецкие подростки (тут я вообще подумал, что ошибся залом, но мелькнувшее в титрах имя Великого Режиссера меня убедило, что just as planned). И вот этих подростков приезжают спасать МЧС России. Ну, это понятно – международная помощь и вся фигня. Что бы студентам было не так скучно, один из спасателей рассказывает байку про «пять отцов». И все бы ничего, но вдумайтесь: немецким подросткам, которые находятся на грани жизни и смерти, мужик рассказывает про то, какими зверями были их деды/прадеды. Жгли ервеев, угрожали миллионам жизней, итп. В Германии итак пытаются отмазаться от этого дерьма, и нету ничего хуже, чем обвинить немца в нацизме. Расплачется и убежит. А тут «детям», заваленных обломками рассказывают что попало. По идее надо поддержать, и помочь. Но нет. Давайте вгоним их в депрессию. Авось помрут от расстройства – тогда и работать не надо.
Далее начинается кино про войну. Скажу сразу: войны там нет. Есть убогие киношные штампы и идиотские повороты сюжета, но войны нет.
Итак, по порядку. Начинается все с милой цены, где мы видим, как солдаты идут по воде. Аки посуху. Несмотря на довольно прозрачный намек, эта сцена – чуть не единственная в фильме смотрится без руки, вдавленной в лицо.
И вот эта армия мессий отправляется штурмовать тот берег. Причем участок штурма пролегает через топливные склады. Да. Именно так: топливные склады, заполненные горючим (!) на передовой(!!). Судя по дальнейшим фразам немецкого младшего офицера – там запасы горючки для всей армии. То есть немцы, у которых с бензином полный швах оставили свою резервы топлива на передовой, что бы взорвать их в случае нападения русских. Ну да, видимо, они и свои самолеты на наших аэродромах держали – что бы, значит, поближе к врагу-то!
Затем, собственно, та самая сцена, которая погнала толпы народу в кино: горящие солдаты идут в атаку. Красиво, эпично, патриотично! Несгибаемые воины голыми руками давят охуевших немцев. А теперь посмотрим на этот эпизод внимательно, и подумаем. Подумаем вот о чем: бутылка бензина, закинутая на танк, превращает его в качественную фритюрницу. Тут не бутылка бензина. Тут – топливные склады. Тонны горючки в одном месте. Да там не то что все патроны хором детонировать должны, там, блин, стволы ППШ превратятся в сопли. Я молчу про частично горящих солдат. Они, блядь, прошли через реку горящего топлива, но почему-то горят очень и очень местами – у того пятка, у этого – ухо. И ни у кого – оружие.
Следующая сцена, вогнавшая меня в ступор – это, безусловно, немецкий офицер, рассуждающий о том, что за Волгой – Индия. Видать, в Вермахте глобусов не водилось. Ну да ладно, его поставили там командовать, а не географию изучать.
Затем следует сожжение еврейки. Честно говоря, хамоватая и напористая баба не вызывает ни капли симпатии. Ну, ребенка-то жалко, но бабу – нисколько. Вообще удивляет реакция главных героев. Снайпер почему-то стреляет сначала в сжигаемых людей, и только потом – в огнеметчика. Отчего нельзя было сразу это сделать? Он что, думал, что дойчи сейчас прикурить им дадут? Нет! Снайпер стреляет только тогда, когда мать и ребенок уже мертвы. Гениально, блядь. Но еще больше удивляет реакция командира. Нет, я понимаю – во время съемок «обитаемого острова», актеру, сыгравшего Гая, таки выжгло мозг. Потому. Прибегнув ко всему тактическому мастерству орков, он, с воплем
Следующая сцена – это расстрел бегущего за водой солдата. Начнем с того, что советский стрелок «шутя» предлагает снять гражданское лицо – ту самую «немецкую подстилку». Это что, блядь, за защитник родины такой? Но бабе везет – успевает прибежать немец, которого тут же пристрелила Катенька. И тут командира, недавно отправившего своих людей в лобовую атаку, клинит в сторону гуманизма. Он, внезапно, высказывает мысль, что «на водопое даже звери друг друга не убивают». Прошу прощения, что? Это говорит персонаж, который в приступе слепой ярости бросился на немцев, которые поддал в «солнышко» своему бойцу, который несколько раз пытался тупо вытолкать Катю «в безопасное место», который одним махом расстрелял матроса, который вымазался потрохами мертвого немца, в конце концов. Блядь! Нашли гуманиста! Ебать! Там есть для этого другой персонаж – тот самый пожилой мужик (не помню имя персонажа), у которого убили семью при бомбежке. Это он утешал и успокаивал Катю. Он был готов выслушать и помочь. Нет слов.
Далее, возможно не в порядке сюжета, но в порядке идиотизма – сцена, в которой немецкий офицер таки трахнул ту бабу. Причем, что удивительно, бабе. По ходу, понравилось, и весь дальнейший фильм она в него влюблена. Слово «пиздец» даже в малейшей степени не отображает пиздец, царящий в голове сценариста.
Вообще, говоря о немцах, судя по всему, эта дивизия прибыла прямиком из Амстердама. Ибо за Волгой у них Индия, у индийских баб – по шесть рук… Ну и все в том же духе. Собственно, подобные фантазии могут появляется только в борделе и под грибами, как мне кажется. Так что, по крайней мере, мы знаем либо место ее предыдущей дислокации, или, что вероятнее – точно место где писался сценарий.
Шагаем дальше по сюжету. День рождения Кати. Подарок – ванна. Чугунная, блядь, ванна, которую доперли через окопы под пулеметным огнем. За такую выходку надо, блядь, к стене ставить. В комплекте с ванной откуда-то находится вечерний костюм, в котором бывший певец Саша исполняет какую-то там арию, после чего все идут курить, сидя на ступеньках дома.
В общем-то остальные сцены – вымораживают не меньше. Но вот вышеперечисленные – они являются воплощением идиотизма и бездарности как сценаристов, так и режиссера.
А, да. Чуть не забыл. Рассказчик. Милые, «душещипательные» ремарки которого должны, по задумке режиссера, очеловечить персонажей. Интонациями, с которыми можно читать только описание пасторального пейзажа, он рассказывает про то, как кого-то насиловали и убивали. Что еще веселее – так это неуместные драматические паузы, призванные прошибать зрителя на слезу. Как факт – они просто раздражают. Это не повествование Фореста Гампа. Это, блядь, низкопробное действо, сделанное бездарем.
Теперь, коротко, о персонажах.
Катя. Милая девочка, которую по очевидным причинам оставили жить в доме немцы. Катя – прирожденный снайпер, и, очевидно, прирожденная шлюха. Потому, что после того, что с ней мог сделать немецкий гарнизон дома, она уже на третий день знакомства дает одному из «пятерых отцов». Хотя сама фраза про пять отцов отдает порнографией.
Командир-как-его-не-помню. Психически неуравновешенный «профессиональный герой», как его охарактеризовал рассказчик. Да, именно так. Не «профессиональный военны», не разведчик, не воин, в конце-концов. Профессиональный герой. Очевидно, что по ночам он облачался в латексный костюм, и нес возмездие во имя Луны.
Снайпер. Мелкий, злобный, тощий, пошлый гопник, одержимый манией убийства.
Саша. Бывший оперный певец, обладающий сверхспособностью находить всюду исправный рояль, и чистый фрак.
«Добрый мужик» - не помню как там его звали – чуть не единственный персонаж, который толково проработан, и который не вгоняет в ступор своим идиотизмом. Пожалуй, единственный, у кого не поехала крыша во всей этой компании.
«Тютя», он же корректировщик огня, он же биологический отец рассказчика. Нет, не Бондарчук Старший. Маловнятный персонаж, который вечно ходит с каким-то потерянным видом, вечно мнется в присутствии женщин, и, как оказалось, единственный выживший после какой-то там битвы за Мухосранск. Является сверх скиловым артиллеристом-наводчиком, и ухитряется фугасным снарядом попасть в минометный расчет немцев. Судя по всему, немцы при этом тщательно раскидали свой боезапас по всей территории так, что бы при попадании по ним одного-единственного снаряда началась цепная реакция.
Немецкий офицер Кан. Второй адекватный персонаж. Иногда порет такую херню, что просто рука к лицу прирастает (бред про шестируких шлюх, и «сделавшую его зверем» бабу). Но, в целом, годный вояка, исполняющий приказы, и еще верящий в какую-то честь. Вообще, в этом фильме вызывает если не симпатию, то почти сочувствие.
Немецкая подстилка Маша. Воплощение идиотизма сценаристов. Плачет и пускает сопли к месту, и не к месту.
