«Я знал, что я на крючке. Оплёванный, заброшенный в глубокий омут, медленно опускающийся на самое дно, я так привык к холодному острому жалу, пронзающему моё сердце, так сроднился с ним, что вообразил, будто контролирую ситуацию.
Глупец! Я и не подозревал, что всё это время был лишь наживкой...»
