Дорога к бессмертию: Кремниевая долина в поисках вечной жизни. Часть 1.
Наткнулся тут на относительно свежую статью в Нью-Йоркере и так она мне понравилась, что даже решил перевести сначала. Но начав, подумал, что может уже кто-нибудь перевел. Так и оказалось https://vc.ru/p/valley-live-forever. Приходится разбить на 2 части, потому что текст не влезает
Какими бы ни были технологии и открытия, начинается всё с людей. Людей, которые не хотят умирать и пытаются постичь основы человеческого существования.
В последнее время все ведущие американские издания накрыло волной материалов о поисках бессмертия. Люди хотят жить как можно дольше, и это ни для кого не секрет, однако сейчас вечной жизнью заинтересовались крупные игроки Кремниевой долины, те, у кого достаточно денег и возможностей, чтобы радикально изменить ход развития биотехнологий. ВечеринкаМягким мартовским вечером в квартире Нормана Лира в Мендевиль-Кэньон, что выше всего остального Лос-Анджелеса, могущественные люди собрались, чтобы узнать секреты бессмертия. Когда первый спикер на симпозиуме спросил, кто из присутствующих хочет жить двести лет, оставаясь здоровым, почти все подняли руки.
Так что понятно, почему марокканская курица в кляре на том вечере популярностью не пользовалась. Венчурные капиталисты стараются не набирать вес, чтобы сохранить здоровье, учёные — потому что они читали или, в некоторых случаях, проводили исследования об ограниченном потреблении калорий. А голливудским звёздам толстеть нельзя в принципе.
Когда Лиз Блэкбёрн, получившая Нобелевскую за свой вклад в генетику, предложила задавать ей вопросы, Голди Хаун, царственно сидящий на диване, бросил: «Есть у меня вопрос о митохондрии. Мне рассказывали о молекуле под названием глутатион, которая помогает поддерживать клетку в здоровом состоянии».
Глутатион — мощный антиоксидант, который защищает клетки и митохондрии, их источники энергии; кое-кто в Голливуде называет его «молекулой бога». Но если принять его слишком много, выйдут из строя некоторые механизмы саморемонта организма, из-за чего возникнут проблемы с печенью или почками или даже быстрое и фатальное облезание кожи. Блэкбёрн мягко предположила, что лучше всего просто поддерживать разнообразную и здоровую диету — ни одна отдельная молекула не является лекарством от старения.
И всё же тем вечером многие думали, что некоторые ответы, а может и само лекарство, уже на подходе. С вечеринки начинался «Большой поиск здорового долголетия» (Grand Challenge in Healthy Longevity) Национальной академии медицины — программа, предусматривающая приз размером как минимум $25 млн тому, кто добьётся прорыва в титульной сфере науки.
Виктор Дзау, президент академии, встал, чтобы поприветствовать некоторых из присутствующих учёных. Он высоко оценил их исследования энзимов, помогающих регулировать старение — генов, которые определяют длительность жизни некоторых пород собак и метода омолаживания мышей: старая мышь сшивается с молодой, питается её кровью и через несколько недель молодеет.
Джун Юн, врач, управляющий медицинским хедж-фондом, объявил, что он и его жена вложили первые два миллиона долларов в общую сумму премии.
Мне кажется, старение пластично, оно в нас закодировано. А если что-то закодировано, значит, есть код, который нужно разгадать.
— Джун Юн, медик, управляющий в хедж-фондеАудитория поддержала его аплодисментами, и он продолжил: «А если разгадать код, его можно будет взломать!».
Сильное заявление: более 150 тысяч человек умирают каждый день, большинство от болезней, связанных со старением. И всё же, как сказал мне Юн, он верит, что если правильно взломать код «термодинамически, не будет причин не откладывать энтропию вечно. В конце концов, мы, может быть, будем стареть вечно».
Виктор Дзау:
Николь Шэнахан, основательница компании, занимающейся патентно-информационной деятельностью, объявила, что её предприятие возьмётся за патенты, которые будут подавать соискатели премии. «Я здесь с моим дорогим Сергеем, — сказала она, имея в виду её партнёра и сооснователя Google Сергея Брина. — Вчера он позвонил мне и сказал: „Знаешь, я тут читаю книгу Homo Deus, и в ней на двадцать восьмой странице сказано, что я умру“. Я спросила: „Там говорится именно о тебе?“, а он воскликнул: „Да!“
(Автор книги Юваль Ной Харари рассматривает исследования омолаживающих технологий Google и пишет о том, что компания «скорее всего, не избавит нас от смерти достаточно быстро, чтобы сооснователи Google Ларри Пейдж и Сергей Брин жили вечно».)
Брин, сидящий в нескольких метрах от Шэнахан, энергично кивнул толпе: «Да, там и правда сказано, что я умру; нет, на самом деле умирать я не собираюсь».
После того, как Moby вставил свои пять копеек о веганстве, Дзау позвал к микрофону Мартину Ротблатт, основательницу биотехнологической фирмы United Therapeutics, которая собирается выращивать новые органы для людей, основываясь на их ДНК.
Очевидно, с помощью современных технологий, можно сделать смерть необязательной.
— Мартина Ротблатт, основательница биотехнологической фирмы United TherapeuticsОна уже заказала бэкап-версию своей жены, Бины — робота Bina48 с «копией» её сознания.
Люди долго не уделяли старению достаточно внимания, предпочитая говорить о ВИЧ и раке груди. Мы как вид скорее мобилизуемся перед лицом какой-нибудь отсроченной коллективной угрозы (например, изменений климата). Старики обычно фаталисты, а молодёжь просто не верит в то, что однажды состарится. Однако Ротблатт посчитала, что тот вечер стал поворотным моментом. Повернувшись к Дзау, она продекламировала: «Чрезвычайно приятно, когда глава Национальной академии медицины, лидер нашего истеблишмента, говорит, что он тоже решил сделать смерть необязательной».
На всех собравшихся снизошло ощущение, типичное для таких событий: уверенность в том, что люди, пришедшие на вечеринку, могут определить судьбу остального мира.
Тем временем Энди Конрад встал за микрофон, чтобы подвергнуть сомнению уклон исследований в сторону увеличения максимальной продолжительности жизни, которая сейчас составляет около 115 лет. Конрад — гендиректор Verily — медико-биологической фирмы, принадлежащей материнской компании Google Alphabet. Как и большинство собравшихся учёных, он в своей работе нацелен скорее на то, чтобы люди жили на пару «качественных лет» больше.
Может быть, продолжительность жизни не нужно было ставить во главу угла? Может, стоит заняться качеством этой продлённой жизни? Здоровьем людей, живущих дольше?
— Энди Конрад, гендиректор VerilityБиологи с облегчением закивали.
Норман Лир, всё ещё энергичный в свои 94 года, завершил вечер таким высказыванием:
Семь лет назад я написал сценарий для пилотного эпизода сериала, называвшегося «Угадай, кто умер». Он был о людях в обществе, состоящем из престарелых. Сегодня я узнал, что мой сценарий становится реальностью.
— Норман Лир, сценарист и политический активистВозраст собравшихся его слова подтверждал: к 2020 году на Земле впервые 65-летних людей станет больше, чем пятилетних.
Лир продолжил: «Так что сейчас я предлагаю вам площадку, с которой можно транслировать то, что вы сказали, на всю страну».
Аплодисментов стало ещё больше. Но что именно можно транслировать? Что смерть станет необязательной? Или что смерть просто будет приходить позже?
Здоровое долголетиеНа протяжении долгих лет казалось, что до создания лекарства от старения осталось лишь несколько десятилетий. В начале девяностых исследования C. elegans — крошечных червей-нематод, похожих на волокна льна, — показали, что для продления жизни достаточно мутации одного-единственного гена, а другая мутация может это нивелировать.
C. elegans:
Идея о том, что старением можно управлять с помощью парочки простейших механизмов, оказалась заразительной: таких исследований становилось всё больше, и вскоре продолжительность жизни червя увеличилась в десять раз, а лабораторных мышей — в два. Научный консенсус по проблеме изменился.
Старость перестала быть последним этапом жизни (заголовок на обложке журнала Time 1958 года: «Как полезно состариться») и социальной проблемой (Time, 1970 год: «Старение в Америке: Ненужное поколение») и стала тем, что можно избежать (1996: «Вечно молодой») или, по крайней мере, надолго отложить (2015: «Этот ребёнок может дожить до 142 лет»). Внезапно появилась возможность перехода смерти из категории метафизических проблем в категорию лишь технических.
Тем не менее, праздновать победу было рано. Гордон Литгоу, ведущий исследователь C. elegans, сказал мне вот что: «Поначалу мы думали, что всё будет просто, но сейчас мы уже нашли у червя около 550 генов, модулирующих продолжительность жизни. А я вообще считаю, что где-то половина от двадцати тысяч генов в геноме червя так или иначе связана с этим процессом».
И это червь, состоящий лишь из 959 клеток. А с животными покрупнее всё гораздо сложнее: люди до сих пор изучают королевскую медузу, которая способна на чуть ли не вечную жизнь, гренландскую полярную акулу, живущую пятьсот лет и неуязвимую для рака, даже скромную морскую устрицу вроде тех, что обычно кладут в суп-пюре с морепродуктами — она поставила рекорд по долголетию (507 лет).
Нам старение видится неумолимо подбирающейся катастрофой, которая касается всего. Наши митохондрии лопаются, эндокринная система даёт сбой, ДНК ломается. Зрение, слух и сила мышц пропадают, артерии закупориваются, мозги затуманиваются, и мы, поколебавшись, сдаёмся и умираем. Каждый прорыв в исследованиях, каждое заявление о найденном ключе к проблеме впоследствии либо опровергалось, либо оказывалось неоднозначным.
Несколько лет назад все радовались открытию теломеров, на которых специализируется Лиз Блэкбёрн — усилителях ДНК, которые защищают кончики хромосом так же, как пластиковые оплётки на шнурках. Когда мы стареем, наши теломеры становятся короче и, стоит этой защите иссякнуть, клетки перестают делиться.
Так что, рассудили учёные, если увеличить теломеры, старение можно обратить вспять. Однако оказалось, что животные с длинными теломерами вроде лабораторных мышей совсем не обязательно живут долго. А теломераза — энзим, отвечающий за рост теломеров, также активируется в подавляющем большинстве раковых клеток. Чем больше мы узнаём о человеческом теле, тем сильнее мы понимаем, как мало нам на самом деле известно.
Элизабет Блэкберн:
И всё же учёные идут вперёд. Для успешного вмешательства в ход природы понимать основы не обязательно, считают они. Вирусология и иммунология ведь даже не существовали, когда мы начали проводить вакцинации от оспы.
Научный процесс — дело тёмное, и каждый учёный в объяснениях обычно прибегает к метафорам. Обри де Грей обычно сравнивает человеческое тело с автомобилем: механик чинит двигатель, и ему для этого совсем не обязательно понимать физические основы принципа внутреннего сгорания. Антикварные машины, под капотом которых он пошарил, и так прекрасно ездят.
Де Грей — ведущий научный сотрудник в фонде SENS Research Foundation из Кремниевой долины. SENS означает «Стратегии инжиниринга незначительного старения» (Strategies for Engineered Negligible Senescence) — что в переводе на человеческий язык означает «Планирование вашего полного обновления».
Он англичанин, в прошлом проработал с десяток лет над ИИ. Говорит де Грей гладко и быстро, зачастую пощипывая свою кустистую бороду как у Распутина. Он предположил, что если нивелировать физический ущерб, который организм получает из семи типов источников, мы сможем жить больше тысячи лет (при условии, что в нас не врежется автобус или астероид).
Когда я встретился с ним в офисе SENS в Маунтин-Вью, он сказал мне вот что: «Геронтологи во время своих поисков главной причины старения смотрели совсем не туда. Причина в том, что всё в нас начинает разваливаться одновременно, поскольку все системы в человеческом организме взаимосвязаны. Так что нужно разделять и властвовать».
Нужно всего-то восстановить упругость кожи, заменить клетки, которые перестали делиться, убрать те, что стали токсичными, обернуть вспять последствия мутаций ДНК и прибрать оставшийся после предыдущих шагов мусор. Как полагает де Грей, если обезвредить упомянутые факторы, мы получим дополнительные тридцать лет здоровой жизни, во время которых мы продвинемся ещё дальше и, с точки зрения биологии, начнём молодеть. Достигнем так называемой «скорости отрыва в вечную жизнь».
Обри де Грей:
Де Грей не по душе многим сторонникам продления жизни, отчасти из-за его беспорядочного стиля жизни. Как говорит он сам, «я могу пить сколько угодно, и ничего. Мне даже физические упражнения не нужны, настолько хорошо я оптимизирован». До недавних пор он попеременно жил с женой и ещё с двумя женщинами.Теперь, по его словам, он помолвлен, и его полиаморные похождения в прошлом.
Но в основном де Грея не любят за то, что в своих предсказаниях он уж очень уверен. Его книга «Конец старения» (Ending Aging, 2007 год) содержит одновременно и обзор точных исследований, касающихся препятствий на пути к долголетию, и возможные решения этих проблем, которые настолько амбициозны, что местами напоминают научную фантастику.
Например, митохондриальные мутации де Грей предлагает исправить, контрабандой переправляя запасные копии ДНК из митохондрии в некое хранилище внутри ядра клетки. Эволюция этот процесс, к сожалению, не предусмотрела — возможно, потому, что протеины из митохондрии свернутся во время своего путешествия по водянистому телу клетки.
Это де Грей собирается исправить, разделив ДНК и протеины, которые она производит — дешёвый приём даже по субклеточным меркам. Некоторые учёные хвалят де Грея за то, как чётко он выделил основные угрозы, однако разбираться сразу с семью проблемами с помощью таких методов, — а чтобы план сработал, делать это надо только одновременно, — это, по их мнению, заведомо проигрышный путь.
Это всё равно, что сказать: «Для того, чтобы полететь в другую звёздную систему, нам нужно всего лишь сделать следующие семь вещей: во-первых, разогнать ракету до трёх четвертей скорости света...»
— Мэтт Кэберлейн, биогеронтолог в Вашингтонском университетеБольшинство учёных, изучающих старение, скорее за здоровое долголетие, а не за бессмертие. Они хотят подарить нам более здоровую жизнь, завершающуюся «концентрированным осложнением» — быстрой и безболезненной смертью. Этих учёных больше интересует время: с 1900 года продолжительность жизни человека возросла на 30 лет, из-за чего стало больше больных раком, болезнями сердца, больше людей переносят инсульты, страдают от диабета и деменции. Старение является главной причиной такого количества заболеваний, что слова «старение» и «болезнь» это метонимы (слова, свободно заменяющие друг друга в силу сходства смыслов — прим. переводчика).
Аварии и насилие среди причин смерти лидируют только до 44 лет, затем на первое место выходит рак, а потом, в 65 лет, — сердечные заболевания. Сторонники здорового долголетия хотят понять исходные причины возникновения рака и сердечных заболеваний, а потом их заблокировать. Почему среди двухлетних детей эти заболевания встречаются крайне редко? Как продлить эту защиту на 102 года?
Но если мы излечим рак, к продолжительности средней жизни добавится всего 3,3 года. Разберёмся с сердечными болезнями — прибавится ещё четыре. Если вылечить все болезни, средняя продолжительность жизни достигнет девяноста лет. Чтобы жить ещё дольше, придётся замедлить само старение.
Как считают сторонники здорового долголетия, даже если нам это удастся, жить вечно мы не будем — да и не должны. Они беспокоятся о том, что вечноживущие люди быстро исчерпают все природные ресурсы, а социальные службы просто не смогут работать. Потенциальный Сталин или Мугабе сможет править столетиями, молодые люди перестанут вырабатывать новые идеи, а скука станет синонимом бессмертия.
Смерть — один из смыслов жизни
— Эми УэйджерсЕщё древние греки предупреждали нас о последствиях поиска божественных сил. Судьбу Ахиллеса и Асклепия (бога врачевания — прим. переводчика) счастливой не назвать, а Тифон закончил и того хуже. Его любовница Эос умоляла Зевса подарить Тифону вечную жизнь, но забыла упомянуть вечную молодость. Дряхлый и несчастный Тифон в итоге скукожился настолько, что превратился в цикаду, которая бесконечно стрекотала, моля о смерти.
Эос и Тифон:
Когда я впервые встретился с Недом Давидом, я решил, что ему около тридцати лет. На лице ни морщинки, пышные каштановые волосы, на ногах красные «конверсы», идёт быстро, засунув руки в карманы джинсов.
Давиду 49 лет. Он биохимик и сооснователь стартапа Кремниевой долины под названием Unity Biotechnology. Unity занимается сенесцентными клетками — то есть теми, которые, постарев, начинают производить бесцветную ядовитую жижу, лишённую запаха. Называется она sasp (старческий секреторный фенотип, senescence associated secretory phenotype), а учёные из Unity называют её «зомби-токсином», потому что из-за неё окружающие клетки тоже становятся сенесцентными и яд крайне быстро распространяется по телу.
У мышей препараты Unity замедляют рак, предотвращают гипертрофию сердца и увеличивают среднюю продолжительность жизни на 35 процентов.
Натаниэль Дэвид
Мы считаем, что наши лекарства могут избавить страны развивающегося мира от трети заболеваний.
— Нед Давид, биохимик и сооснователь Unity BiotechnologyСам Давид лекарства Unity не принимает, а на потребительский рынок они выйдут минимум через семь лет. Своей молодостью он обязан уже существующим методам: Давид принимает метформин — лекарство от диабета, из-за которого пожилые диабетики прожили дольше, чем здоровая контрольная группа, — и Ретин-А для кожи. Также он много плавает, хоть и перестал бегать из-за остеоартроза позвоночника.
Меня часто обвиняют в том, что мы тут работаем над эффектами старения, которые я сам сейчас испытываю. Но ведь благодаря нашим лекарствам я когда-нибудь снова смогу бегать.
— Нед Давид, биохимик и сооснователь Unity Biotechnology«Таблетка Бога» и биотехнологическая фрустрацияСистемный подход к старению, который, в случае успеха, приведёт к тому, что ваш терапевт однажды пропишет вам «таблетку бога», привлекателен с философской точки зрения, но не с финансовой.
Фармацевтические и биотехнологические компании зарабатывают деньги только если им есть, что лечить, а управление по контролю за продуктами и лекарствами не считает старение «симптомом», поддающимся лечению (или являющимся поводом для выплат от страховой компании) — оно ведь затрагивает буквально всё в организме.
Так что Unity пытаются вылечить глаукому, макулярную дегенерацию и артрит — холодильники в лаборатории компании заполнены человеческими глазами и коленными чашечками. Это обычный пошаговый подход к старению — лечение от симптома к симптому: сначала давайте вернём вам зрение, чтобы вы потом прогулялись вниз по улице за напечатанной на 3D-принтере почкой.
Прошлой осенью Unity получила $116 млн от инвесторов вроде Джеффа Безоса и Питера Тиля — миллиардеров, жаждущих подольше растянуть наши или по крайней мере свои жизни до, как выразился Тиль, «бесконечности». В этой сфере полно шарлатанов, но эффект Дориана Грея, демонстрируемый Недом Давидом, помогает ему собирать средства.
Одних инвесторов — Fidelity, например, — моя молодость тревожит. Других — людей из Кремниевой долины вроде Питера Тиля, — тревожит вид людей старше сорока.
— Нед Давид, биохимик и сооснователь Unity Biotechnology
Обычно именно седеющие технологические магнаты спонсируют исследования старения. Они надеются разорвать типичный трёхшаговый цикл путешествия по Кремниевой долине: оптимизатор жизни, скалолаз, кадавр. Нынче старение — популярная тема в мире стартапов.
Мы можем жить вечно, это предположение очевидно. Оно не нарушает законы физики, следовательно, достижимо.
— Аррам Сабети, 34-летний основатель технологической компании ZeroCaterВ свободное время Сабети читает метаисследования про общую летальность. Он — инвестор «Фонда продолжительности жизни» (Longevity Fund), — венчурного фонда, который недавно основала Лора Деминг.
Лоре 22 года, и рынок продолжительности жизни она оценивает на «двести миллиардов долларов с плюсом», но в то же время считает, что «невозможно точно оценить ёмкость рынка, поскольку если появится лекарство от старения, это полностью изменит медицину».
Мнение Долины по поводу старения изменила Google, что в целом не удивительно. Удивительно то, что в авангарде был Билл Марис. Он — основатель и гендиректор Google Ventures, который успешно инвестировал в компании вроде Nest и Uber.
Марис был всем симпатичен, уважаем и финансово надежен — словом, человек, совсем не похожий на современного алхимика. Однако, как он сказал мне: «когда я один, мои мысли могут становиться совсем мрачными». Его отец умер в 2001 году от раковой опухоли мозга — Марису тогда было 26 лет.
Я отучился на нейроучёного, работал в больницах, но пока мой отец не умер, я не осознавал, насколько это окончательно и бесповоротно: «Он ушёл, мы больше никогда его не увидим».
— Билл Марис, основатель и бывший гендиректор Google VenturesСейчас Марису 42 года, он вегетарианец со стажем и по часу в день занимается на эллиптическом тренажёре. Марис успокаивает себя тем, что учёный, проводивший 3D-сканирование его мозга, до небес превозносил его мозолистое тело, пучок нервных волокон, соединяющих полушария.
В его кабинете под стеклом хранятся полимерные модели его собственного мозга и его жены. Но его здоровый вид — результат диеты и тренировок, — дело временное, лишь небольшая отсрочка. Как бы ему полностью избавиться от проблемы, да ещё и в масштабах человечества?
Марис решил основать компанию, которая излечит смерть. Идею эту он обсуждал с Реем Курцвейлем — футурологом, популяризовавшим концепцию технологической сингулярности, — идею того, что люди сольются с ИИ и избавятся от биологических ограничений. Курцвейлу его планы пришлись по душе. Ещё Марис обсуждал это с Энди Конрадом — генетиком, управляющим Verily компании Alphabet, и на этот раз столкнулся с рациональным скептицизмом.
Оззи:
Первой проблемой стало то, как долго обычно живут люди: сложно проводить клинические исследования на субъектах, которые умирают в восемьдесят лет. К тому же, у нас нет общепринятой модели измерения биологического возраста, который зачастую отличается от возраста хронологического. Для, скажем, Оззи Озборна, семьдесят лет это вряд ли новые пятьдесят.
Вторая проблема заключается в том, что очень сложно определить, является ли одна из причин старения действительно причиной, либо лишь последствием более незаметного процесса.
Энди и правда меня остудил. Но о фактах он не спорил. Он не говорил: «старение это не генетическое заболевание» или «Google никогда не даст тебе денег».
— Билл Марис, основатель и бывший гендиректор Google VenturesВ 2011 году Марис озвучил своё предложение Джону Доеру, известному венчурному капиталисту и члену правления Alphabet.
«Представьте, что вы нашли на пляже лампу, из которой появился джин и предложил исполнить любое ваше желание. Если вы умны, то пожелаете, чтобы у вас были бесконечные желания» — сказал ему Марис. Доер кивнул, и Билл продолжил увещевать: «Допустим, вы проживёте ещё, скажем, тридцать лет». Доеру тогда только исполнилось шестьдесят. «Если каждый день это желание, у вас осталось всего 1-10 тысяч желаний. Не знаю как вам, но мне этого мало, я хочу, чтобы их было больше — хочу прибавлять желания быстрее, чем они будут кончаться». Доер, которому рассказывали про ограничения его жизни, был заворожен.
Когда Марис пришёл к Сергею Брину, сооснователю Google, который из-за вариации гена предрасположен к болезни Паркинсона, тот тоже отнёсся к идее благосклонно, а Ларри Пейдж постановил: «Давайте займёмся продлением жизни у нас!»
В 2013 году Google запустила Calico (сокращение от California Life Company), с финансированием в размере около миллиарда долларов.
Благодаря Calico многие поверили в то, что у нашей работы есть смысл. У них есть деньги, таланты и время.
— Джордж Власюк, глава биотехнологического стартапа NavitorОднако Calico все свои наработки держит в строжайшем секрете. Сейчас известно только то, что учёные Calico наблюдают за тысячей лабораторных мышей от их рождения до смерти, чтобы выделить «биомаркеры» старения — биохимические субстанции, высокая степень содержания которых в организме свидетельствует о близости смерти.
Ещё у них есть колония голых землекопов, которые живут тридцать лет и выглядят крайне омерзительно. Также мы знаем, что Calico инвестирует в создание лекарств, которые могут помочь людям с диабетом и болезнью Альцгеймера (представители компании от комментариев отказались).
Некоторые исследователи продолжительности жизни признаются, что не считают курс Calico правильным. Нир Барзилай, генетик и лидер в сфере изучения старения, сказал мне вот что: «Честно говоря, мы не знаем, чем они занимаются, но что бы это ни было, к проблеме они подходят не совсем с правильной стороны».
Другой учёный, знакомый с работой Calico, сказал, что сейчас компания действует осторожно, но изначально она создавалась скорее как имиджевый проект:
Она — самоцель, как церковь Медичи в Италии эпохи Ренессанса, но с дополнительным душком нарциссизма, присущего Кремниевой долине. В основе Calico — фрустрация множества успешных и богатых людей, жизнь которых кажется им слишком короткой: «Ах, у нас так много денег, но живём мы столько, сколько и все остальные».
Марис, ушедший из Google Ventures, с этой точкой зрения не согласен в корне.
Дело не в том, что миллиардеры Кремниевой долины хотят построить себе вечную жизнь на крови молодых людей. Мы хотим создать будущее в духе «Звездного пути», где никто не умирает от предотвратимых заболеваний, а жизнь справедлива.
— Билл Марис, основатель и бывший гендиректор Google VenturesВолшебство парабиозаЕсли миллиардеры Кремниевой долины и будут жить за счёт крови молодых, идея это не новая. В 1615 году немецкий врач предположил, что «горячую и энергичную молодую кровь можно залить в стариков, словно из источника молодости». В 1924 году врач и большевик Александр Богданов переливал себе кровь молодых людей, и один его товарищ-революционер писал, что он «выглядит на семь, нет, на десять лет моложе». Потом Богданов ввёл себе кровь студента, больного одновременно и малярией, и туберкулёзом, и умер.
Богданов, Горький и Ленин:
У парабиоза среди людей — хирургического соединения систем кровообращения двух организмов — история, по большей части, неприятная. Когда в 1951 к нему из отчаяния прибегли, чтобы спасти пациентов, страдающих терминальной стадией рака, двухлетний мальчик потерял ногу из-за гангрены.
Соединение грызунов тоже ни к чему хорошему не привело. В исследовании 1956 года содержалось предупреждение: «если две крысы неправильно подогнаны друг другу, одна из них начнёт жевать голову другой, что неизбежно приведёт к смерти последней».
Однако люди не сдались. В 2005 году представители стэнфордской лаборатории, которой заправлял специалист в области биологии стволовых клеток и нейролог по имени Том Рэндо, заявили, что гетерохронический парабиоз или обмен кровью между старой и молодой мышью привёл к тому, что у старой восстановилась печень и мышцы. Вампиры всего мира вздохнули с облегчением.
Прошлой осенью на The Late Show Стивен Кольберт предупредил подростков о том, что президент Трамп заменит Obamacare обязательным парабиозисом: «Он выпьет вас через соломинку, словно вы — коктейль Кровавая Мэри».
Предприниматели и венчурные капиталисты тоже потянулись за своими соломинками.
У меня было множество встреч с молодыми миллиардерами из Кремниевой долины, и всех их, хоть и в разной степени, интересовало, когда же мы достигнем успеха. Им хотелось как поучаствовать в следующем мировом прорыве, так и извлечь из него личную выгоду. Я говорил им: «Это не какое-то приложение. Если смотреть на биологию с технологической точки зрения, вы будете разочарованы, поскольку темп развития тут гораздо медленнее».
— Том Рэндо, специалист в области биологии стволовых клеток, нейрологВ последние годы парабиоз как сферу знания раздирают противоречия. Являются ли ключом к омоложению протеины из молодой крови, или отсутствие чего-то вроде sasp? Или всё дело в каком-нибудь клеточном побочном продукте одной из мышей, а может в том, что старая мышь пользуется работой молодой печени?
В 2014 году Эми Уэйджерс, учёный из Гарварда, заключила, что факторы молодой крови, в частности, протеин GDF11, усиливали мышцы и обновляли мозги старых мышей. Большинство её коллег подвергли эти результаты сомнениям, а фармацевтическая компания Novartis вскоре выпустила исследование, в котором заявляла совершенно противоположное: GDF11 нужно блокировать.
Одни учёные сообщали о том, что с возрастом концентрация GDF11 в крови растёт, другие — о том, что падает. Третьи вообще считают, что она остаётся неизменной.
— Эми Уэйджерс, учёный, специализируется на стволовых клеткахЗатем, с холодной ухмылкой, Уэйджерс добавила: «Очевидно, прав только кто-то один».
После того, как Тони Уисс-Корэй, коллега Рэндо, продемонстрировал, что молодая кровь может приводить к появлению новых нейронов в гиппокампальной части мозга старой мыши, появилась компания Alkahest. Она начала просеивать в плазме более десятка тысяч разных протеинов в надежде на то, что правильный протеиновый коктейль может стать лекарством от Альцгеймера. Предполагается, что процесс этот будет идти более четверти века.
