60-е
Подписчиков:
16Постов:
71
О важности правильно рассказанных историй
В далёком 1938 году на немецкой земле родился мальчик. Не сказать, что он был счастливчиком с самого рождения: семья бедная, на подходе война, а страна потом и вообще развалится. Как найти тут спокойную и безбедную жизнь?
А он и не искал. В молодости Конрад Куяу – именно так зовут нашего героя – подрабатывал, где мог. Собственно, там же и подворовывал. По мелочи, будь то табак или коньяк, или микрофон из ресторана. Несколько раз его арестовывали за драки. Ничего масштабного. У каждого есть такой одноклассник.
Однако, кое-что его от остальных отличало. А именно – талант художника. Ох уж эти немецкие художники!
А он и не искал. В молодости Конрад Куяу – именно так зовут нашего героя – подрабатывал, где мог. Собственно, там же и подворовывал. По мелочи, будь то табак или коньяк, или микрофон из ресторана. Несколько раз его арестовывали за драки. Ничего масштабного. У каждого есть такой одноклассник.
Однако, кое-что его от остальных отличало. А именно – талант художника. Ох уж эти немецкие художники!
Начиналось всё невинно: Конрад всего лишь подделывал талоны на обед. Его, естественно, поймали. Один тюремный срок, потом другой… Годы идут, и в 1970 он едет навестить родных в Восточной Германии (сам он жил в Западной). Там Конрад обнаруживает, что многие хранят нацистские вещи и символику как память, что местными законами запрещено. А в Западной – мало того, что не запрещено, так и довольно популярно. Вывод напрашивается сам собой: надо заняться контрабандой. Сказано – сделано, и Конрад с женой начинают прибыльное предприятие: перевозят контрабандой из одной части страны в другую разные вещицы.
В 1974 году он открывает магазин нацистских вещиц и замечает, что антиквариат гораздо лучше продаётся, если к нему приложить историю. Обладающий богатым воображением и шальным чувством юмора, он даёт волю фантазии и дополняет свои вещи как и историями, так и небольшими корректировками. Например, к подлинному шлему времен Первой мировой он приложил записку, в которой говорилось, что шлем принадлежал лично Гитлеру. Как вы понимаете, с такой историей цена значительно возросла.
Посмотрев на всё происходящее, Конрад делает ещё один простой вывод: Гитлера можно хорошо продать. Будучи любителем, но хорошим любителем, он рисует картины от имени фюрера, а осмелев – пишет за него стихи. Конрад прекрасно копировал почерк человека, что позволяло ему продавать «рукописи» нацистских лидеров. На вопрос «Откуда?» он отвечал просто: «Есть несколько источников в Восточной Германии».
Но мы же помним, что не так важна вещь, как история с ней связанная?
Конрад затевает самую большую шутку в своей жизни. Он садится писать дневники Гитлера. По задумке, Гитлер «начал» писать их с середины 1932 и «закончил» за пару недель до самоубийства. Подготовка дневников заняла два года.
Затем через общих знакомых Конрад выходит на старого фаната нацистского периода, журналиста Stern, - одного из крупнейших журналов в стране, - Герда Хайдемана. Герд прекрасно знает почерк Гитлера и не видит подвоха. Конрад придумывает довольно правдоподобную историю – на самом деле, полуправду, - о происхождении дневников. Мол, их нашел крестьянин на месте крушения самолёта с высокопоставленными нацистскими чинами. Крушение и правда было, Хайдеман лично ездил на место происшествия, чтобы убедиться в этом. Герд убеждает журнал купить дневники, и во избежание утечки информации экспертизу проводят за рубежом. Двое учёных из Университета Северной Каролины, Хью Тревор-Ропер и Герхард Уайнберг, бегло ознакомившись с дневниками, подтвердили их подлинность. Конрад продаёт 62 тома на сумму около 9 миллионов немецких марок. Много ли это? Скажу так, в 1980 в ФРГ за 17 тысяч марок можно было взять Audi 100.
Итак, сенсация на подходе!
25 апреля 1983 года Stern выходит с обложкой «Обнаружен дневник Гитлера!». Продажи взлетают, иностранные коллеги перекупают лицензии на печать. Сам дневник пестрит откровениями: Гитлер якобы был ошеломлен Хрустальной ночью, переживал о Еве Браун, а также готовил поселения для евреев на востоке, где те смогли бы жить хорошей жизнью. В предисловии главный редактор Питер Кох подчеркнул: «История Третьего Рейха должна быть частично переписана».
Думаю, Конрад Куяу от души хохотал, наблюдая за этим.
Разоблачение случилось аж месяц спустя. Дневники всё же отправили на экспертизу – настоящую, разноплановую, - которая показала, что бумага, чернила и переплетение – современные. Ну конечно: Конрад купил блокноты в каком-то магазине в ГДР. Лингвистический анализ показал, что стиль языка не совсем соответствует стилю Гитлера. Впрочем, были и те, кто не верил с самого начала. Например, редактор Der Spiegel Рудольф Аугштейн задавал прямой вопрос: «Мы, по-вашему, должны поверить этой чуши?».
За мошенничество оба Куяу и Хайдеман оказались на скамье подсудимых. Первого суд приговорил к 4 годам и 6 месяцам тюрьмы, а Хайдеман получает чуть больше – 4 и 8. Продажи Stern оказались на дне, как и его репутация.
Скандал был знатный.
Конрад свой срок до конца не досидел, у него выявили рак гортани. Надо сказать, что он стал знаменитостью: Конрада приглашают в телешоу, берут интервью. Свой главный талант он не растерял – он по-прежнему мастер подделок. И здесь он делает следующий простой вывод. Если торговать подделками получается настолько хорошо, надо торговать подделками. Но законно. Конрад открыл несколько галерей под названием «Настоящие фальсификаты работы Куяу», где продавал подделки знаменитых мастеров с печатью своей мастерской. Чтобы в этот раз все точно поняли, что это подделка, пусть и прекрасно сделанная.
Умер Конрад в 2000 году. Если всё ещё ищете занятный подарок друзьям на Новый Год, знайте: его картины всё ещё ценятся, стоимость начинается от 200 евро.
На всякий случай напомню: держитесь подальше от нацистов – дела с ними всегда заканчиваются плохо. И не доверяйте художникам! Особенно тем, что любят разные истории.
Фото 1. Та самая обложка Stern
Фото 2. Довольный жизнью Конрад Куяу
"Если вам кажется, что за вами следят - это не значит, что вы параноик"
Нам кажется, что теории заговора - всего лишь плод больных фантазий конспирологов. Но иногда парни в шапочках из фольги бывают куда прозорливее нас. Итак, господа, как насчёт теории заговора, которая оказалась правдой?
В последние годы свой жизни старик Хэмингуэй начал крепко сдавать, как в физическом, так и в ментальном плане - писатель за короткое время из энергичного и жизнерадостного человека превратился лишь в блеклую тень того, что когда-то именовалось Эрнестом Хэмингуэем. Одним из характерных симптомов болезни стала прогрессирующая паранойя - уже немолодому писателю казалось, что за ним постоянно следят, его телефон прослушивается, почта вскрывается, а в доме установлены жучки. На его психику это оказывало самое пагубное воздействие, вплоть до попыток суицида, которые, как мы знаем, в конце концов увенчались успехом.
Нам кажется, что теории заговора - всего лишь плод больных фантазий конспирологов. Но иногда парни в шапочках из фольги бывают куда прозорливее нас. Итак, господа, как насчёт теории заговора, которая оказалась правдой?
В последние годы свой жизни старик Хэмингуэй начал крепко сдавать, как в физическом, так и в ментальном плане - писатель за короткое время из энергичного и жизнерадостного человека превратился лишь в блеклую тень того, что когда-то именовалось Эрнестом Хэмингуэем. Одним из характерных симптомов болезни стала прогрессирующая паранойя - уже немолодому писателю казалось, что за ним постоянно следят, его телефон прослушивается, почта вскрывается, а в доме установлены жучки. На его психику это оказывало самое пагубное воздействие, вплоть до попыток суицида, которые, как мы знаем, в конце концов увенчались успехом.
Все это, разумеется, печально. Но, в самом деле, кто из нас застрахован от протекания крыши на старости лет?
Однако много лет спустя выяснилось, что если Хэмингуэй и поехал кукухой на почве чего-то еще, то насчёт слежки он был более чем прав. Однако масштабы ее были куда грандиознее, чем он мог себе вообразить - Хэмингуэй оказался в числе счастливчиков, попавших под полноценную государственную программу по слежке за собственным населением, наравне с Альбертом Эйнштейном, Мартином Лютером Кингом и другими деятелями политики, науки, искусства, а также простыми гражданами, которыми, в силу тех или иных причин, заинтересовалось ФБР. И имя этой программе было - COINTELPRO, действовавшей, без малого, аж целых 15 лет!
Конечно же, слежка велась и раньше - неужели ви таки думаете, что любимое правительство оставит разных интересных личностей без пристального внимания?
Однако в 1956 году все это вышло на качественно иной уровень, ведь, как сообщит позже некто Фрэнк Чёрч, который расследовал все это дело, "гражданам, которых правительство рассматривало как угрозу, была объявлена самая настоящая тайная война".
Впрочем, было бы странным, если бы правительство НЕ санкционировало подобной программы, учитывая, что на дворе стояла Холодная Война и призрак коммунизма семимильными шагами шел по планете, и КТО на тот момент возглавлял ФБР (а это был, на минуту, Эдгар Гувер, фигура для американской истории поистине эпического масштаба).
Итак, битва за умы, сердца и скелеты в шкафах простых американцев началась. Кто же стал целью невидимого удара ФБР?
Сначала целью были только коммунистические партии и организации США, что само по себе дело, в общем-то, заурядное - периодически кошмарить компартию к тому времени уже стало эдаким правилом хорошего тона для различных правительств разной степени демократичности. Однако список расширялся с пугающей скоростью: движение Мартина Лютера Кинга, движение Джесси Джексона за гражданские права, социалисты, анархисты, Новые Левые, хиппи и пацифисты - да за кем только ребята Гувера не шпионили! На пике программы ФБР на полном серьёзе запускало целые тайные операции по стерилизации лошадей, присланных из СССР в качестве подарка и полноценную слежку за школьниками, имевшими неосторожность позвонить в штаб социалистической партии для сбора данных для соц.опроса.
Однако, справедливости ради, стоит отметить, что под раздачу попали и откровенные экстремисты, типа "Нации Ислама" (да-да, в США уже тогда были свои исламские фанатики), ККК, "Черных Пантер" (Черные расисты? Дайте две!), организации американских нацистов и другие.
"Ты агент ФБР! Нет, ты агент ФБР"
Но старина Гувер не был бы собой, если бы все дело ограничивалось какой-то там невинной слежкой.
Так, в рамках программы, ФБР использовало методы психологической войны - целый комплекс мер, направленных на разжигание недоверия и паранойи в рядах той или иной группы или организации. ФБР подделывало переписку и записи телефонных разговоров, создавало подконтрольные организации и группировки, возглавляемые сотрудниками же ФБР (дело группировки "Нью Грэйтнесс" абсолютно точно не являлось сфабрикованным, верьте нам), рассылало анонимные письма, содержащие дискредитирующую информацию о лидерах движений... Одной из действенных тактик, кстати, было обвинение участников и лидеров общественных и политических движения в...работе на ФБР!
Все вышеперечисленное, конечно, звучит не слишком угрожающе, однако эффект был самый что ни на есть серьезный, вплоть до доведения до самоубийств (как в случае с Пуэрториканским движением за независимость или с актрисой Джин Синберг) и подстрекательств к убийству (как в случае с Черными Пантерами и некоторыми уличными бандами).
Подобные манипуляции, в итоге, заставляли рядового Джона, в результате умозаключений в духе: "если он, он и он - агенты ФБР, то... а если агент ФБР - я... Так, падажжи, ебана...", подозревать своих сопартийцев, коллег по работе, мистера Пайлсона, недавно отравившегося кофе на Большом Центральном Вокзале, а также свою маму, бабушку и тещу в работе на Белый Дом и лично на Эдгара Гувера.
И естественно все это щедро приправлялось сливами компромата и секретных документов со стороны самого ФБР - причем вперемешку с настоящими скелетами в шкафу сливались и выдуманные факты, и поди потом разберись, где там правда, а где ложь... В Сент-Луисе под это дело даже был организован местный аналог "СПИД-Инфо", где публиковались подробности личной и сексуальной жизни местных активистов.
В конечном итоге, ФБР добилось своих целей - "Черные Пантеры" полностью перестали существовать, Мартин Лютер Кинг и Малкольм Икс были мертвы, компартия лежала в нокауте (85 тысяч членов в 1940-х против 2800 человек в 1960-х), группировки Новых Левых расколоты и находились в перманентном конфликте между собой...
Малине пришел конец в 1971 году, когда группа антивоенных активистов, пробравшись в офис ФБР в Пенсильвании, стащила оттуда несколько интересных документов и досье, которые были тут же разосланы во всевозможные СМИ. Разразился скандал и Эдгар Гувер был вынужден признать и прекратить деятельность программы COINTELPRO. А через год прекратили и самого Гувера, отправив того на пенсию в мае 1972 года.
Скандал не утихал ещё долго, в 1975 дело дошло до создания специальной комиссии Сената США под председательством упомянутого в самом начале заметки Фрэнка Чёрча по расследованию всех дел, натворенных ребятами Гувера за последние 15 лет. Которые, к слову, в 1976 были ОФИЦИАЛЬНО ПРИЗНАНЫ НЕЗАКОННЫМИ, вот так-то. Результаты деятельности этой комиссии находятся в свободном доступе и ознакомиться с ними может любой желающий.
Разумеется, подобными делишками промышляли не только Штаты, но и другие страны. Например, Канада, в которой на протяжении 33 лет (с 1950 по 1983) действовал список PROFUNC, общей численностью в 66 тысяч человек, подозреваемых в симпатиях к коммунизму... Но это уже совсем другая история.
Когда в следующий раз, дорогой читатель, ты увидишь неприметного человека, настойчиво прогуливающегося по одному и тому же маршруту, то он не прогуливается. Это работа у него такая. Есть, знаете ли, такая профессия...
Однако много лет спустя выяснилось, что если Хэмингуэй и поехал кукухой на почве чего-то еще, то насчёт слежки он был более чем прав. Однако масштабы ее были куда грандиознее, чем он мог себе вообразить - Хэмингуэй оказался в числе счастливчиков, попавших под полноценную государственную программу по слежке за собственным населением, наравне с Альбертом Эйнштейном, Мартином Лютером Кингом и другими деятелями политики, науки, искусства, а также простыми гражданами, которыми, в силу тех или иных причин, заинтересовалось ФБР. И имя этой программе было - COINTELPRO, действовавшей, без малого, аж целых 15 лет!
Конечно же, слежка велась и раньше - неужели ви таки думаете, что любимое правительство оставит разных интересных личностей без пристального внимания?
Однако в 1956 году все это вышло на качественно иной уровень, ведь, как сообщит позже некто Фрэнк Чёрч, который расследовал все это дело, "гражданам, которых правительство рассматривало как угрозу, была объявлена самая настоящая тайная война".
Впрочем, было бы странным, если бы правительство НЕ санкционировало подобной программы, учитывая, что на дворе стояла Холодная Война и призрак коммунизма семимильными шагами шел по планете, и КТО на тот момент возглавлял ФБР (а это был, на минуту, Эдгар Гувер, фигура для американской истории поистине эпического масштаба).
Итак, битва за умы, сердца и скелеты в шкафах простых американцев началась. Кто же стал целью невидимого удара ФБР?
Сначала целью были только коммунистические партии и организации США, что само по себе дело, в общем-то, заурядное - периодически кошмарить компартию к тому времени уже стало эдаким правилом хорошего тона для различных правительств разной степени демократичности. Однако список расширялся с пугающей скоростью: движение Мартина Лютера Кинга, движение Джесси Джексона за гражданские права, социалисты, анархисты, Новые Левые, хиппи и пацифисты - да за кем только ребята Гувера не шпионили! На пике программы ФБР на полном серьёзе запускало целые тайные операции по стерилизации лошадей, присланных из СССР в качестве подарка и полноценную слежку за школьниками, имевшими неосторожность позвонить в штаб социалистической партии для сбора данных для соц.опроса.
Однако, справедливости ради, стоит отметить, что под раздачу попали и откровенные экстремисты, типа "Нации Ислама" (да-да, в США уже тогда были свои исламские фанатики), ККК, "Черных Пантер" (Черные расисты? Дайте две!), организации американских нацистов и другие.
"Ты агент ФБР! Нет, ты агент ФБР"
Но старина Гувер не был бы собой, если бы все дело ограничивалось какой-то там невинной слежкой.
Так, в рамках программы, ФБР использовало методы психологической войны - целый комплекс мер, направленных на разжигание недоверия и паранойи в рядах той или иной группы или организации. ФБР подделывало переписку и записи телефонных разговоров, создавало подконтрольные организации и группировки, возглавляемые сотрудниками же ФБР (дело группировки "Нью Грэйтнесс" абсолютно точно не являлось сфабрикованным, верьте нам), рассылало анонимные письма, содержащие дискредитирующую информацию о лидерах движений... Одной из действенных тактик, кстати, было обвинение участников и лидеров общественных и политических движения в...работе на ФБР!
Все вышеперечисленное, конечно, звучит не слишком угрожающе, однако эффект был самый что ни на есть серьезный, вплоть до доведения до самоубийств (как в случае с Пуэрториканским движением за независимость или с актрисой Джин Синберг) и подстрекательств к убийству (как в случае с Черными Пантерами и некоторыми уличными бандами).
Подобные манипуляции, в итоге, заставляли рядового Джона, в результате умозаключений в духе: "если он, он и он - агенты ФБР, то... а если агент ФБР - я... Так, падажжи, ебана...", подозревать своих сопартийцев, коллег по работе, мистера Пайлсона, недавно отравившегося кофе на Большом Центральном Вокзале, а также свою маму, бабушку и тещу в работе на Белый Дом и лично на Эдгара Гувера.
И естественно все это щедро приправлялось сливами компромата и секретных документов со стороны самого ФБР - причем вперемешку с настоящими скелетами в шкафу сливались и выдуманные факты, и поди потом разберись, где там правда, а где ложь... В Сент-Луисе под это дело даже был организован местный аналог "СПИД-Инфо", где публиковались подробности личной и сексуальной жизни местных активистов.
В конечном итоге, ФБР добилось своих целей - "Черные Пантеры" полностью перестали существовать, Мартин Лютер Кинг и Малкольм Икс были мертвы, компартия лежала в нокауте (85 тысяч членов в 1940-х против 2800 человек в 1960-х), группировки Новых Левых расколоты и находились в перманентном конфликте между собой...
Малине пришел конец в 1971 году, когда группа антивоенных активистов, пробравшись в офис ФБР в Пенсильвании, стащила оттуда несколько интересных документов и досье, которые были тут же разосланы во всевозможные СМИ. Разразился скандал и Эдгар Гувер был вынужден признать и прекратить деятельность программы COINTELPRO. А через год прекратили и самого Гувера, отправив того на пенсию в мае 1972 года.
Скандал не утихал ещё долго, в 1975 дело дошло до создания специальной комиссии Сената США под председательством упомянутого в самом начале заметки Фрэнка Чёрча по расследованию всех дел, натворенных ребятами Гувера за последние 15 лет. Которые, к слову, в 1976 были ОФИЦИАЛЬНО ПРИЗНАНЫ НЕЗАКОННЫМИ, вот так-то. Результаты деятельности этой комиссии находятся в свободном доступе и ознакомиться с ними может любой желающий.
Разумеется, подобными делишками промышляли не только Штаты, но и другие страны. Например, Канада, в которой на протяжении 33 лет (с 1950 по 1983) действовал список PROFUNC, общей численностью в 66 тысяч человек, подозреваемых в симпатиях к коммунизму... Но это уже совсем другая история.
Когда в следующий раз, дорогой читатель, ты увидишь неприметного человека, настойчиво прогуливающегося по одному и тому же маршруту, то он не прогуливается. Это работа у него такая. Есть, знаете ли, такая профессия...
____________________________________
Автор: Кузнецов Назаров
Джордж Харрисон делает вид, что забивает гвоздями в голову Джона Леннона, фото Роберта Уитакера, 1966 г.
"Другая" Красная Армия
Разговор о RAF невозможен без рассмотрения той ситуации, что сложилась в западногерманском обществе в 60-ые гг., и именно её я и предлагаю обсудить.
По всему миру, в том числе и в ФРГ, то и дело вспыхивают студенческие волнения. Западная Германия — страна "взрывного образования", ведь после Второй Мировой войны там возник дефицит квалифицированных кадров: кто-то погиб на фронте, кто-то сгинул в концлагерях, кто-то эмигрировал. Открывается множество новых университетов, которые хорошо финансируются, и число студентов неуклонно растет. Но что же видят эти молодые люди?
В ФРГ запрещается множество демократических организаций, зато "Братство", объединение высших офицеров бундесвера, открыто призывает возродить былую мощь, более того, "смыть позор Нюрнберга".
Западная Германия вступила в НАТО. На западногерманских базах теперь тренируются "коммандос" для вьетнамской войны, а на заводах выпускаются бомбы, предназначенные упасть на вьетнамские деревни. Один из американских "ястребов" угрожает "вбомбить Вьетнам в каменный век", а кадры резни, устроенной солдатами-янки в деревне Сонгми, облетают весь мир.
В то же время, многие административные должности занимают лица с нацистским прошлым. Клаус Юншке, член первого поколения RAF, вспоминает: "Все три начальника кёльнской полиции были бывшими сотрудниками гестапо или руководителями карательных отрядов…" Вернер Бест, известный как "палач Дании" — юрист-консультант в концерне Стиннеса, Карл Оберг, группенфюрер СС, — получает генеральскую пенсию, Теодор Оберлендер, командир спецбатальона "Нахтигаль", — занимает министерский пост, военный преступник Ойген Герстенмайер — председатель бундестага...
Тем временем, Социал-Демократическая партия Германии (СДПГ) вступает в союз с правым блоком ХДС/ХСС, что расценивается радикально настроенными студентами как предательство: крупнейшая оппозиционная партия отказалась от борьбы. Немецкая молодежь ищет новые формы и методы противодействия тому, что воспринимается ими как возрождающийся фашизм. От СДПГ отделяется Социалистический союз немецких студентов, в который в 1965г. вступает Руди Дучке, яркий оратор и один из лидеров студенческого движения.
В 1967г. в ФРГ с визитом прибывает иранский шах Мохамед Реза Пехлеви. Перед его приездом в германской прессе публикуются статьи о пытках, которым подвергают иранских политзаключенных, и это не только банальные избиения или пытка током, но и более экзотические вещи, скажем, сдирание кожи живьём или поджаривание на решётке над огнём. Активисты студенческого движения рассматривают шахский режим как фашистский, а помощь шаху — как помощь фашизму. Начинаются протестные демонстрации. На одной из них, проходившей 2 июня 1967г, полицейский убивает 23-летнего студента-теолога из Ганновера, Бенно Онезорга. Онезорг не был политическим активистом и попал на демонстрацию, можно сказать, случайно — и этого оказалось достаточно, чтобы его убить. К слову, у него осталась беременная жена.
Общественность возмущена. На одном из митингов памяти Онезорга молодая девушка по имени Гудрун Энслин (запомним это имя, в дальнейшем мы ещё не раз его встретим) произносит ставшие знаменитыми слова: "Это — фашистское государство, готовое убить нас всех! Это поколение, создавшее Освенцим, с ним бесполезно дискутировать!" Ее слова встречают бурными аплодисментами. Похороны Онезорга собирают более 10 тыс. студентов.
Тем временем, бургомистр Западного Берлина обвиняет в гибели Онезорга "бесчинства экстремистов", которые "подрывают демократический порядок в стране". Проправительственная пресса назначает виновником Руди Дучке. Считается, что это именно он — организатор беспорядков. Особенно ему достается от изданий, принадлежащих Акселю Шпрингеру. Они призывают "честных немцев" остановить "врага", и один из "честных немцев" откликается на данный призыв. Ульраправый радикал Йозеф Бахманн весной 1968г. пытается убить Дучке. Тот тяжело ранен, но выживает, однако на всю оставшуюся жизнь у него остаются тяжёлые проблемы со здоровьем.
Вечером того же дня, когда Бахманн стрелял в Дучке, студенты устраивают беспорядки и громят здание концерна Шпрингера. "Шпигель" пишет, что подобных беспорядков Германия не знала со времён Веймарской республики. Ульрика Майнхоф (это имя мы тоже запомним) позднее скажет: "Пули, выпущенные в Дучке, покончили с нашими мечтами о мире и ненасилия".
Итак, мы остановились на том, что ФРГ охвачена студенческими волнениями, на одном из митингов убивают Онезорга, а вследствие газетной травли тяжело ранят Дучке. Гудрун Энслин произносит ставшие знаковыми слова о поколении, создавшем Освенцим, с которым бесполезно дискутировать… Становится ясно, что пора переходить от слов к действиям.
2 апреля 1968г. во Франкфурт приезжает четвёрка колоритных молодых людей. В их число входят уже знакомая нам Гудрун Энслин, студентка Тюбингенского университета и Андреас Баадер, формально числящийся студентом Свободного университета Западного Берлина, но не особо утруждающий себя занятиями — эти двое состоят в Союзе Немецких студентов, однако к Баадеру там относятся не слишком серьёзно… Компанию им составляют Торвальд Пролл, студент факультета искусств, и Хорст Зонляйн, приятель Баадера. Франкфурт Гудрун презрительно называет "центром капиталистической эксплуатации". Наша четвёрка назначает себе цели — два крупных универмага, склад-магазин "Каухоф" и магазин женской одежды "Шнейдер". Там они прячут самодельные зажигательные бомбы с таймером, установленным на полночь. Это время выбрано сознательно — ни персонал, ни посетители не должны пострадать. Ровно в полночь Гудрун звонит в Немецкое агентство печати и заявляет, что поджог универмагов — это возмездие. Он призван напомнить о войне, нищете и страданиях народов "третьего мира", и прежде всего — о войне во Вьетнаме…
Арестуют четвёрку поджигателей по вине Гудрун — она проболтается одной из своих подруг о том, кто истинный виновник произошедшего. Она не назовёт конкретных имён, но и намёков хватит, чтобы приятель, являющийся осведомителем полиции, донёс информацию "куда следует". Уже утром следующего дня все четверо арестованы. И в квартире, где они остановились, и в их автомобиле, найдено огромное количество улик. Отпираться бессмысленно.
На судебном заседании Баадер заявляет: "Мы зажгли факел в честь Вьетнама, в знак протеста против равнодушного согласия общества потребления с массовыми убийствами мирного населения в этой стране". Газеты подхватывают его слова, и вот уже протестно настроенная немецкая молодёжь обретает кумиров в их лице. Фриц Тойфель, основатель подпольной леворадикальной организации "Движение 2 июня", на пресс-конференции "Союза немецких студентов" скажет: "Лучше поджечь супермаркет, чем управлять супермаркетом!"
Суд над "франкцюфуртскими поджигателями" проходит открыто. На заседания приходит множество сочувствующей студенческой молодежи. Их защищают лучшие адвокаты. Однако, всех четверых приговаривают к трем годам лишения свободы. Стараниями адвокатов, подавших апелляцию в Верховный суд, их удается освободить через какое-то время "под подписку", с условием не покидать пределов Германии и вернуться в тюрьму в случае, если апелляция будет отклонена. На свободе их встречают как героев. Германия охвачена студенческими волнениями и демонстрациями, вспыхивают уличные бои. От "франкфуртской четвёрки" ждут новых "подвигов", и когда становится известно о том, что апелляция отклонена, в тюрьму возвращается только Хорст Зонляйн. Гудрун же заявляет: "Ладно, значит, придется продолжать в том же духе".
Они уезжают в Париж, где налаживают контакты с местными леворадикалами. Им предоставляют квартиру, выправляют поддельные документы и снабжают некоторым количеством средств. От группы внезапно отделяется Пролл, который по примеру Зонляйна решает сдаться в полицию — однако вместо него к ним примыкает Астрид Пролл, его сестра. Французским же товарищам, тем временем, не до них. Ещё совсем недавно Париж был охвачен "красным маем", восставшие студенты вынудили подать в отставку де Голля, а воздух, кажется, до сих пор пахнет слезоточивым газом… Гудрун и Андреас, ещё вчера мнившие себя героями, понимают, что во Франции таких героев — тысячи и десятки тысяч.
Именно в этот момент на них выходит Хорст Малер, один из адвокатов, защищавших "франкфуртскую четвёрку" в суде, предлагает им создать революционную организацию — боевую группу, которая вела бы систематическую борьбу с фашиствующей буржуазией. Именно Хорст Малер предложит назваться "Фракцией Красной армии". Эта идея находит горячий отклик… Через несколько дней они возвращаются в Западную Германию. Однако практически сразу Баадер попадает в руки полиции — человек, через которого он пытался достать оружие, оказался провокатором. Его возвращают в тюрьму отбывать оставшийся срок. Новообразованная революционная ячейка практически сразу осталась без своего лидера.
Здесь в дело вступает ещё одна знаковая для RAF фигура — знаменитая журналистка и "левая" интеллектуалка Ульрика Майнхоф. К ней, довольно знаменитой в "левой" среде, обратились с просьбой о помощи в побеге Баадера. С "франкфуртской четверкой" Ульрика была знакома — она присутствовала на их судебном процессе, и, вероятно, увидела в них тех, кто был готов перейти от громких слов о "борьбе с Системой" к делу — и поэтому она ответила согласием. Ульрика обратилась к тюремной администрации с просьбой взять интервью у Баадера для книги, над которой она якобы работает. Ей ответили согласием. Для интервью его в сопровождении двух охранников доставили в библиотеку Института социальных исследований. Помимо Ульрики, там присутствовали ещё две девушки, якобы собирающие материал о подростковой преступности (на самом деле, это были Ингрид Шуберт и Ирэн Гергенс, члены новоиспеченной ячейки RAF). Подозрения ни у кого они не вызвали. Вскоре туда врываются ещё двое — мужчина и женщина. Ранив библиотекаря и не столкнувшись с особым сопротивлением со стороны охранников, все шестеро, вместе с Баадером и Майнхоф, скрываются. На следующий день газеты пестрят сенсационными статьями о побеге Баадера, Ульрика же в них называется чуть ли организатором. Становится понятно, что для неё обратного пути нет.
2 апреля 1968г. во Франкфурт приезжает четвёрка колоритных молодых людей. В их число входят уже знакомая нам Гудрун Энслин, студентка Тюбингенского университета и Андреас Баадер, формально числящийся студентом Свободного университета Западного Берлина, но не особо утруждающий себя занятиями — эти двое состоят в Союзе Немецких студентов, однако к Баадеру там относятся не слишком серьёзно… Компанию им составляют Торвальд Пролл, студент факультета искусств, и Хорст Зонляйн, приятель Баадера. Франкфурт Гудрун презрительно называет "центром капиталистической эксплуатации". Наша четвёрка назначает себе цели — два крупных универмага, склад-магазин "Каухоф" и магазин женской одежды "Шнейдер". Там они прячут самодельные зажигательные бомбы с таймером, установленным на полночь. Это время выбрано сознательно — ни персонал, ни посетители не должны пострадать. Ровно в полночь Гудрун звонит в Немецкое агентство печати и заявляет, что поджог универмагов — это возмездие. Он призван напомнить о войне, нищете и страданиях народов "третьего мира", и прежде всего — о войне во Вьетнаме…
Арестуют четвёрку поджигателей по вине Гудрун — она проболтается одной из своих подруг о том, кто истинный виновник произошедшего. Она не назовёт конкретных имён, но и намёков хватит, чтобы приятель, являющийся осведомителем полиции, донёс информацию "куда следует". Уже утром следующего дня все четверо арестованы. И в квартире, где они остановились, и в их автомобиле, найдено огромное количество улик. Отпираться бессмысленно.
На судебном заседании Баадер заявляет: "Мы зажгли факел в честь Вьетнама, в знак протеста против равнодушного согласия общества потребления с массовыми убийствами мирного населения в этой стране". Газеты подхватывают его слова, и вот уже протестно настроенная немецкая молодёжь обретает кумиров в их лице. Фриц Тойфель, основатель подпольной леворадикальной организации "Движение 2 июня", на пресс-конференции "Союза немецких студентов" скажет: "Лучше поджечь супермаркет, чем управлять супермаркетом!"
Суд над "франкцюфуртскими поджигателями" проходит открыто. На заседания приходит множество сочувствующей студенческой молодежи. Их защищают лучшие адвокаты. Однако, всех четверых приговаривают к трем годам лишения свободы. Стараниями адвокатов, подавших апелляцию в Верховный суд, их удается освободить через какое-то время "под подписку", с условием не покидать пределов Германии и вернуться в тюрьму в случае, если апелляция будет отклонена. На свободе их встречают как героев. Германия охвачена студенческими волнениями и демонстрациями, вспыхивают уличные бои. От "франкфуртской четвёрки" ждут новых "подвигов", и когда становится известно о том, что апелляция отклонена, в тюрьму возвращается только Хорст Зонляйн. Гудрун же заявляет: "Ладно, значит, придется продолжать в том же духе".
Они уезжают в Париж, где налаживают контакты с местными леворадикалами. Им предоставляют квартиру, выправляют поддельные документы и снабжают некоторым количеством средств. От группы внезапно отделяется Пролл, который по примеру Зонляйна решает сдаться в полицию — однако вместо него к ним примыкает Астрид Пролл, его сестра. Французским же товарищам, тем временем, не до них. Ещё совсем недавно Париж был охвачен "красным маем", восставшие студенты вынудили подать в отставку де Голля, а воздух, кажется, до сих пор пахнет слезоточивым газом… Гудрун и Андреас, ещё вчера мнившие себя героями, понимают, что во Франции таких героев — тысячи и десятки тысяч.
Именно в этот момент на них выходит Хорст Малер, один из адвокатов, защищавших "франкфуртскую четвёрку" в суде, предлагает им создать революционную организацию — боевую группу, которая вела бы систематическую борьбу с фашиствующей буржуазией. Именно Хорст Малер предложит назваться "Фракцией Красной армии". Эта идея находит горячий отклик… Через несколько дней они возвращаются в Западную Германию. Однако практически сразу Баадер попадает в руки полиции — человек, через которого он пытался достать оружие, оказался провокатором. Его возвращают в тюрьму отбывать оставшийся срок. Новообразованная революционная ячейка практически сразу осталась без своего лидера.
Здесь в дело вступает ещё одна знаковая для RAF фигура — знаменитая журналистка и "левая" интеллектуалка Ульрика Майнхоф. К ней, довольно знаменитой в "левой" среде, обратились с просьбой о помощи в побеге Баадера. С "франкфуртской четверкой" Ульрика была знакома — она присутствовала на их судебном процессе, и, вероятно, увидела в них тех, кто был готов перейти от громких слов о "борьбе с Системой" к делу — и поэтому она ответила согласием. Ульрика обратилась к тюремной администрации с просьбой взять интервью у Баадера для книги, над которой она якобы работает. Ей ответили согласием. Для интервью его в сопровождении двух охранников доставили в библиотеку Института социальных исследований. Помимо Ульрики, там присутствовали ещё две девушки, якобы собирающие материал о подростковой преступности (на самом деле, это были Ингрид Шуберт и Ирэн Гергенс, члены новоиспеченной ячейки RAF). Подозрения ни у кого они не вызвали. Вскоре туда врываются ещё двое — мужчина и женщина. Ранив библиотекаря и не столкнувшись с особым сопротивлением со стороны охранников, все шестеро, вместе с Баадером и Майнхоф, скрываются. На следующий день газеты пестрят сенсационными статьями о побеге Баадера, Ульрика же в них называется чуть ли организатором. Становится понятно, что для неё обратного пути нет.
Именно 14 мая 1970 года — день побега Андреаса Баадера — и считается "днём рождения" RAF.
______________________________________________
Автор: Алина Говенько
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме 60-е (+71 постов - 60-е)
Отличный комментарий!