Я понял почему плачут люди на кладбищах. Они не жалеют усопших. Нет. Они жалеют себя. Свою собственную смертность. Когда я увидел дедушку в гробу я не плакал. Я даже не запомнил этого лица, как говорят, сухого, закостенелого и напарафиненого. Мозг стёр это из моей памяти как "смертельно опасную информацию". Плакали все, и теперь кто знал его, и разные там мамины подруги, которые может и видели то его в жизни раз 5 - 6. А может и вообще ни разу.
Я стоял и не плакал, сдерживая ту бурю эмоций, бушевавшую вокруг, накопленную всеми этими ревущими, рыдающими людьми. Я думал что они плачут потому что потеряли кого то ценного. Я думал они плачут потому что что то ценное для ИХ жизни ушло их реальности. Мне было 16 и я был ещё так наивен.
Гробы. Кладбища. Перестрелки в дешёвых сериалах. Худи и куртки раскрашенные под рёбра и черепа украшающие волосы и пиджаки, в виде заколок, бус и ещё черт знает чего. Старость. Старики. Один взгляд на них внушает мне экзистенциальный ужас сравнимый с трубой из чистой пустоты без стенок в ширь растянувшейся на всего меня и вечной чёрной, как провал и ничего. Я боюсь смотреть на них в маршрутках. Я отворачиваюсь на остановках. Я отвожу глаза в больницах, этих оплотах жизни, выигрывающих бой, чтобы опять проиграть войну. ЧЕРТ ПОБЕРИ, ДА ЧЕМ ЭТИ БЕЗДЕЛЬНИКИ ВООБЩЕ ЗАНИМАЮТСЯ УЖЕ БОЛЕЕ ДВАДЦАТИ ОДНОГО ГРЁБАННОГО ВЕКА!!!
Сексуализированная смерть. Всё эти девочки, с шикарной грудью, стараниями модельера сформированной и Котовой заставлять парней по всей стране кончали снова и снова, брать в руки свой агрегат по восемь раз на дню. Бледная кожа, чёрные одежды. Почему ВЫ всегда носите чёрное! Траур по вашей упущенной жизни. Вы продаете товары, продаете себя, за деньги, респекты, самоуважение. На самом деле всё только ради самоуважения. Самолюбив и к чёрту самооценку это другое. Вы продаете себя и продаете вместе с этим смерть. И пипл хавает и просит добавки и плачет, мироточит перед экранами мониторов своими горячими белесыми слезами.
Как так получилось, что мы ходим всегда мимо этой проблемы. Если бы в городе мимо вас по 8 раз на дню проходил бы один и тот же человек, то вы бы наверняка это заметили (не факт конечно, с нынешним вниманием к зоне комфорта и к "не-взаимодействию" Но уж спустя неделю то поди. Ладно, спустя месяц.)
Но тут. Мы буквально но играемся с ядерной бомбой, атомной боеголовкой, жонглируя ей, смеясь и играя, вместо того, чтобы попытаться её разминировать. Или мы и так боимся перекусить не нужный провод? Но ведь у "другого "провода исход тот же самый сто и у бездействия. Бум. Бах. Бздынь. И все. И нету. И ничего.
И вообще, разоруженной ядерной боеголовкой жонглировать гораздо проще чем взвешенной. Ментально - приятнее.
Я боюсь этого. Я даже не могу написать это, то чего я боюсь, составить это в синтаксическое предложение, будто я пишу не какие то 33 закорючки на технологическом чуде, на памятнике жертвенности человечества, а на магической бумаге. На самоисполняющемся пророчестве, и будто только я закончу сказанное как тут же оно и случится. Забавный эффект.
Но я не могу написать и обратного. Попросить вечности. Я не могу сказать просто "Я хочу... " Ну. Чтобы всегда. Чтобы я. И навсегда. Я боюсь этого просить. Просто потому что несбыточно. Это самое страшное. Страшнее чем прочее. Именно то, что это несбыточно. Я часто мечтаю по ночам, что наука сможет вернуть всех. Вообще всех. Всех, кто был когда либо. Вооообще всех. ДНК. Или что то ещё. Я не знаю как, я не силен в науке. (Мне не хватает смелости все бросить и посвятит себя вечной жизни. Я не всесилен. Человек. Как хочу чтобы и в моих устах это звучало гордо. ) Но пожалуйста. Если ты гений. Если ты читаешь. Если мы как вид, как раса, американский ещё есть. Всё ещё существуем. Не важно как далеко мы ушли. Не важно как всё плохо в мире. Я хочу ещё раз! Ещё один раз, пожалуйста. Просто подари мне ещё один миг. Прошу тебя. Я буду скучать по этому месту и хочу быть тут. И мне пофигу на то, кто у власти, какой режим и какой там ценник нефти
за баррель и прочее. Эти, играющие во взрослость людишки не видят настоящей проблемы. Я на всё согласен. Любое. Какое угодно. Что угодно. Всё!
Я понимаю, что возможно не могу написать так вдохновенно, чтобы впечатлить тебя сразу и смотивировать раз и надолго. Эмоционально мы слишком по разному влияем друг на друга. Слишком случайно, непредсказуемо. Но я обращаюсь к твоему разуму. К твоей человечности, если хочешь и говорю тебе, про шу тебя понять: я страдаю. Прямо сейчас, тогда, когда казалось бы у меня не должно быть никаких страданий. Когда я там, где, как говорили у нас люди "покой", нет. Не верь им. Я страдаю. И только ты можешь облегчить мои страдания. Пожалуйста! Молю тебя. Потому что ничего другого мне, застрявшему тут, так рано для человечества, увы, попросту не остаётся. Это моё " Письмо в бутылке".
Я надеюсь, что оно доплывет в нашем потоке времени, не утонет на дно в словесный мусор и не разложится как вся история на плесень и на липовый мёд.
Мне остаётся только надеяться.
А большего мне не остаётся....
