Герои 6
Отстой
93(52,54%)
Сойдет
74(41,81%)
Свой вариант в комментах
10(5,65%)
Результаты поиска по запросу
Дополнительные фильтры
Теги:
новый тег
Автор поста
Рейтинг поста:
-∞050100150200300400+
Найдено: 37
Сортировка:
Солнце ленно скатывается за лес, поджигает облака пурпуром умирающего дня. В глубине леса горланят птицы. Хозяин постоялого двора, потягиваясь, выходит из комнаты и, мечтая о кувшине доброго вина, спускается в общий зал. Народу маловато, два семейства переселенцев с кучкой детей, одинокий путник с наброшенным по самый нос капюшоном и старик-завсегдатай. Проинспектировав кухню, а заодно проверив как работают слуги, хозяин выходит на крыльцо с куриной ножкой в руке. Небрежно обглодав ее, бросает кость с лохмотьями мяса через весь двор к собачьей будке. Внутри дергается пёс, недоверчиво высунув голову, принюхивается. Цепь лязгает, пёс хватает нежданное угощение и торопливо укрывается в будке.
Трактирщик, с минуту помучавшись с огнивом, зажег светильник над крыльцом. Чахлый огонек осветил дверь и ступеньки, сумрак вокруг сгущается. Мужчина, распахнув дверь, оглядывается в сторону дороги, на пса, доедающего кость высунувшись из будки и зажав её меж лап.
В приятном свете камина посетители сгрудились вокруг старика, потягивающего дымящее вино из глиняного стакана в кресле у камина. Дети сидят на полу и смотрят на него, открыв рты. Взрослые подвинули столы поближе, только одинокий путник стоит, прислонившись плечом к балке с факелом, в руках узкогорлый кувшин вина. Старик жестикулирует, разыгрывая руками батальные сцены. Заинтересовавшись, трактирщик подходит ближе.
- …Был ли я рыцарем? – смеется старик, – О да! Я был им от рожденья! Младший из десяти сынов лорда, в другое время меня отдали бы в монастырь, как и других братьев, но тогда... тогда была Война.
Старик, ухмыляется, отпивает вина прищурившись и смакуя вкус точно огромный кот, продолжает:
- Порой мне кажется, что я родился в доспехе, и махать мечом да копьем научился раньше, чем говорить. Но таково было все мое поколение и поколение моего отца, Война была беспощадна. Если ты плох с оружием – то пополняешь ряды Мертвого Легиона и будешь жечь землю, которую раньше звал домом.
Дети, застыв солеными столбиками ловят каждое слово, взрослые слушают, пустив по кругу широкую чарку, перебрасываются короткими репликами. Странник, устав стоять, пододвинул стул от ближайшего свободного столика, сел позади детей периодически прикладываясь к кувшину, при каждом глотке капюшон открывает часть лица. Трактирщик разглядел только острый подбородок и высокие скулы.
-Ну хоть без язв, не придется чаровников умасливать заразу вытравливать, да белье жечь. – бормочет трактирщик, направляясь за стойку.
- Я сражался с мертвецами, орками, вампирами и демонами, бывало даже с эльфами-ренегатами. С каждым днем мощь Империи росла, бои становились затяжнее и злее. Однажды мы сражались две недели, - старик задумчиво скребет подбородок, - кажется это было под Гриндювалем, да, там.
Дети восторженно выдыхают, глаза загораются восторгом: про это сражение рассказывали сотни сказок, а менестрели, забредающие в деревни с удовольствием, пели песни, а тут настоящий рыцарь, который там был! Трактирщик удивленно смотрит на старика, если не врет, надо бы сделать скидку на постой и выпивку.
Старик рассказывает о битвах, порой лицо укрывает тень, а голос становится сдавленным, словно его душат слезы. Он вещает как упокаивал друзей, попавших в руки некромантов, и как его отряд разрывал линию фронта, переходил в наступление или отступал. Порой взрослые красноречиво хмыкают, и старик, виновато ухмыляясь, прерывает рассказ о том, что не гоже слышать детям.
- А как мы победили Империю!?- восклицает один ребятенок. – Расскажите!
Остальные дети загалдели, подхватив просьбу товарища. Старик замолчал, взял кувшин, стоящий подле камина, наливает полный стакан вина и тут же выпивает его одним глотком.
- Мы не победили. – говорит он.
В таверне повисает тишина, будто некий маг набросил заклинанье немоты.
- Но как же…- начинает мальчишка, старик перебивает.
- Мальчик, разве ты не понял из моих россказней? Мертвый Легион невозможно было победить, каждый погибший почти наверняка вставал в строй. Мало того, многочисленные орки, атаковавшие нас почти ежедневно, некроманты и чернокнижники с порчами и проклятьями. Живая армия имперцев – фанатичная и умелая. Нет сынок, мы не победили. Победил Корвин. Наследный принц Империи.
Старик смеется, глядя на опешивших слушателей.
- А вы что, верили россказням, что наши ударные армии, разбив легион, маршем взяли столицу Империи и сожгли храмы? О нет, мои дорогие, там нечего было жечь. Корвин все сделал за нас. Сжег Храм Ночи, перед этим разбив статуи и алтари темных богов. Разорвал заклинания, удерживающие Мертвый Легион в мире живых. Даже убил Императора, но даже не это уничтожило Империю. Хитрец освятил символ Империи, меч Тьмы!
- Вы врёте!!! – кричат дети, матери подхватывают крикунов, спешно уносят.
- Уж извините, что разбиваю ваши иллюзии о храбрых рыцарях, сокрушивших империю, - сказал старик, разводя руками, - но я рыцарь и не умею врать, собственно, поэтому я здесь, а не при дворе.
Все спешно расходятся по комнатам, отводят глаза от старика, совсем из ума выжил. Слышатся вопросы детей: «Мама, он ведь врет?» и утвердительные ответы матерей. Трактирщик, сплюнув на пол, поднялся к себе, поручив трактир на старшую служанку. В зале, у камина остался старик и странник. Старый рыцарь сидит, склонив голову и глядя в огонь, обвинения во лжи сильно задели его. Странник подвигает стул ближе к огню, и, пригубив вина, говорит:
- Хороший рассказ, Альбрехт.
Старик вздрагивает, вперивает взгляд в незнакомца, лица не видно под капюшоном плаща, но осанка выдает бывалого воина, привыкшего к тяжелым доспехам. А голос, этот голос он никогда не забывал.
-Уж какой есть... Корвин.
Странник смеется, отбрасывает капюшон на спину. Альбрехт скрипит зубами, рассмотрев молодое, гладко выбритое лицо и гриву иссиня-черных волос.
-Пришел меня убить? – спрашивает старик, – что же, удачный момент, я уже лет десять не брал в руки меча, да и не смогу его удержать. Как раз отомстишь за невесту.
Корвин наклоняет голову вбок улыбается, всем видом показывая умиление. Сев напротив старика, берет кувшин, делает глоток откинувшись на спинку стула. Внимательно оглядев старого врага, принц говорит:
- Что ты, старина, я уже отомстил и тебе, и всем королевствам альянса! Даже больше, чем отомстил!
Он смеется, не спуская взгляда с Альбрехта, старик горбится, став еще старше на вид. Огонь в камине задорно пожирает поленья, поднявшийся ветер завывает в дымоходе, на улице лает пёс.
Старшая служанка лениво смотрит на двух постояльцев, переговаривающихся у камина. Говорит в основном молодой странник, старик-пропойца же угрюмо внимает ему. Служанка подумывает отойти и лечь спать, но, если хозяин узнает, ей влетит по самое не балуйся. Немного поразмыслив, наливает вина и размышляет, не предложить ли молодому страннику согреть постель.
Альбрехт бросает косой взгляд на служанку, та прямо пожирает Корвина взглядом. Принц же как раз закончил рассказ о том, как добирался сюда, заметив, что старик его не слушает, он кашлянул в кулак и сказал вкрадчиво:
- Ты ведь хочешь знать, зачем я всё это сделал?
Впервые с начала разговора Альбрехт улыбается:
- Конечно, я задаюсь этим вопросом каждый день.
Корвин отставил кувшин, и, смотря в глаза старому врагу, заговорил:
- Я отнюдь не добрый, даже злее отца и настолько же хочу власти. Но править нежитью и фанатиками не по мне. К тому же, отец был почти бессмертен. Ходить в вечных принцах мне совсем не по нраву. Я подумывал убить его и остановить войну, а потом...
Корвин замолчал, глаза загорелись, прожигают Альбрехта, вздохнув, встаёт, тяжелым шагом проходит к камину, прислушиваясь к вою ветра и бреханью пса. Рыцарь наблюдает за ним, готовый умереть, но наконец-то узнать ответ.
- Извини за паузу...мне...я, – продолжает Корвин, – тебе трудно будет поверить, но я действительно любил Анделию... и до сих пор тяжело вспоминать...
-Понимаю...
-Заткнись и слушай!
Корвин развернулся и неуловимо быстро оказался возле Альбрехта, ухватил за плечи. Глаза принца горят ненавистью и жаждой крови. Служанка испуганно пискнула, и, свалившись со стула, скрылась под стойкой, оттуда на четвереньках посеменила по лестнице вверх. Корвин рычит в лицо Альбрехту:
- А потом ты убил её! Мою жену!
Рыцарь не изменился в лице, холодно смотря в глаза Корвина говорит:
- Война. Либо она убила меня, либо я её.
Лицо Корвина перекашивает, отпускает старика, и, засмеявшись садится. Трактирщик кубарем скатывается по лестницы, оглядывает зал, увидев Альбрехта и Корвина, сидящих у камина, матерясь, уходит.
-Извини, сорвался, – продолжает Корвин, – ты совершенно прав. Но, тем не менее, я решил отомстить и тебе и всему альянсу.
-Уничтожив Империю?
-Именно.
Корвин улыбается и обводит рукой комнату, словно приглашая на неё взглянуть.
- Уничтожив Империю, я оставил два поколения дуболомов, умеющих только воевать, без работы. А начав жить мечом, очень сложно взяться за мирный труд. И я был прав! Спустя 30 лет магического сна я увидел все таким, каким представлял! Никакого Альянса, постоянная грызня меж королевствами, разруха и разбойники на каждом шагу!
Принц замолчал, встал со стула, и, накинув капюшон, направляется к выходу. У самой двери он оборачивается и говорит, смеясь:
- И теперь, на этой разрухе я буду убивать всех тех благородных воинов света, мстя за свою жену и братьев, а меня ВСЕ будут величать героем, ибо ваши герои нынче поголовно разбойники и самодуры!
Смеясь, он выходит в ночь. Альбрех некоторое время слышит как на принца лает пёс, затем, совсем не долго, удаляющийся топот копыт.
Трактирщик, с минуту помучавшись с огнивом, зажег светильник над крыльцом. Чахлый огонек осветил дверь и ступеньки, сумрак вокруг сгущается. Мужчина, распахнув дверь, оглядывается в сторону дороги, на пса, доедающего кость высунувшись из будки и зажав её меж лап.
В приятном свете камина посетители сгрудились вокруг старика, потягивающего дымящее вино из глиняного стакана в кресле у камина. Дети сидят на полу и смотрят на него, открыв рты. Взрослые подвинули столы поближе, только одинокий путник стоит, прислонившись плечом к балке с факелом, в руках узкогорлый кувшин вина. Старик жестикулирует, разыгрывая руками батальные сцены. Заинтересовавшись, трактирщик подходит ближе.
- …Был ли я рыцарем? – смеется старик, – О да! Я был им от рожденья! Младший из десяти сынов лорда, в другое время меня отдали бы в монастырь, как и других братьев, но тогда... тогда была Война.
Старик, ухмыляется, отпивает вина прищурившись и смакуя вкус точно огромный кот, продолжает:
- Порой мне кажется, что я родился в доспехе, и махать мечом да копьем научился раньше, чем говорить. Но таково было все мое поколение и поколение моего отца, Война была беспощадна. Если ты плох с оружием – то пополняешь ряды Мертвого Легиона и будешь жечь землю, которую раньше звал домом.
Дети, застыв солеными столбиками ловят каждое слово, взрослые слушают, пустив по кругу широкую чарку, перебрасываются короткими репликами. Странник, устав стоять, пододвинул стул от ближайшего свободного столика, сел позади детей периодически прикладываясь к кувшину, при каждом глотке капюшон открывает часть лица. Трактирщик разглядел только острый подбородок и высокие скулы.
-Ну хоть без язв, не придется чаровников умасливать заразу вытравливать, да белье жечь. – бормочет трактирщик, направляясь за стойку.
- Я сражался с мертвецами, орками, вампирами и демонами, бывало даже с эльфами-ренегатами. С каждым днем мощь Империи росла, бои становились затяжнее и злее. Однажды мы сражались две недели, - старик задумчиво скребет подбородок, - кажется это было под Гриндювалем, да, там.
Дети восторженно выдыхают, глаза загораются восторгом: про это сражение рассказывали сотни сказок, а менестрели, забредающие в деревни с удовольствием, пели песни, а тут настоящий рыцарь, который там был! Трактирщик удивленно смотрит на старика, если не врет, надо бы сделать скидку на постой и выпивку.
Старик рассказывает о битвах, порой лицо укрывает тень, а голос становится сдавленным, словно его душат слезы. Он вещает как упокаивал друзей, попавших в руки некромантов, и как его отряд разрывал линию фронта, переходил в наступление или отступал. Порой взрослые красноречиво хмыкают, и старик, виновато ухмыляясь, прерывает рассказ о том, что не гоже слышать детям.
- А как мы победили Империю!?- восклицает один ребятенок. – Расскажите!
Остальные дети загалдели, подхватив просьбу товарища. Старик замолчал, взял кувшин, стоящий подле камина, наливает полный стакан вина и тут же выпивает его одним глотком.
- Мы не победили. – говорит он.
В таверне повисает тишина, будто некий маг набросил заклинанье немоты.
- Но как же…- начинает мальчишка, старик перебивает.
- Мальчик, разве ты не понял из моих россказней? Мертвый Легион невозможно было победить, каждый погибший почти наверняка вставал в строй. Мало того, многочисленные орки, атаковавшие нас почти ежедневно, некроманты и чернокнижники с порчами и проклятьями. Живая армия имперцев – фанатичная и умелая. Нет сынок, мы не победили. Победил Корвин. Наследный принц Империи.
Старик смеется, глядя на опешивших слушателей.
- А вы что, верили россказням, что наши ударные армии, разбив легион, маршем взяли столицу Империи и сожгли храмы? О нет, мои дорогие, там нечего было жечь. Корвин все сделал за нас. Сжег Храм Ночи, перед этим разбив статуи и алтари темных богов. Разорвал заклинания, удерживающие Мертвый Легион в мире живых. Даже убил Императора, но даже не это уничтожило Империю. Хитрец освятил символ Империи, меч Тьмы!
- Вы врёте!!! – кричат дети, матери подхватывают крикунов, спешно уносят.
- Уж извините, что разбиваю ваши иллюзии о храбрых рыцарях, сокрушивших империю, - сказал старик, разводя руками, - но я рыцарь и не умею врать, собственно, поэтому я здесь, а не при дворе.
Все спешно расходятся по комнатам, отводят глаза от старика, совсем из ума выжил. Слышатся вопросы детей: «Мама, он ведь врет?» и утвердительные ответы матерей. Трактирщик, сплюнув на пол, поднялся к себе, поручив трактир на старшую служанку. В зале, у камина остался старик и странник. Старый рыцарь сидит, склонив голову и глядя в огонь, обвинения во лжи сильно задели его. Странник подвигает стул ближе к огню, и, пригубив вина, говорит:
- Хороший рассказ, Альбрехт.
Старик вздрагивает, вперивает взгляд в незнакомца, лица не видно под капюшоном плаща, но осанка выдает бывалого воина, привыкшего к тяжелым доспехам. А голос, этот голос он никогда не забывал.
-Уж какой есть... Корвин.
Странник смеется, отбрасывает капюшон на спину. Альбрехт скрипит зубами, рассмотрев молодое, гладко выбритое лицо и гриву иссиня-черных волос.
-Пришел меня убить? – спрашивает старик, – что же, удачный момент, я уже лет десять не брал в руки меча, да и не смогу его удержать. Как раз отомстишь за невесту.
Корвин наклоняет голову вбок улыбается, всем видом показывая умиление. Сев напротив старика, берет кувшин, делает глоток откинувшись на спинку стула. Внимательно оглядев старого врага, принц говорит:
- Что ты, старина, я уже отомстил и тебе, и всем королевствам альянса! Даже больше, чем отомстил!
Он смеется, не спуская взгляда с Альбрехта, старик горбится, став еще старше на вид. Огонь в камине задорно пожирает поленья, поднявшийся ветер завывает в дымоходе, на улице лает пёс.
Старшая служанка лениво смотрит на двух постояльцев, переговаривающихся у камина. Говорит в основном молодой странник, старик-пропойца же угрюмо внимает ему. Служанка подумывает отойти и лечь спать, но, если хозяин узнает, ей влетит по самое не балуйся. Немного поразмыслив, наливает вина и размышляет, не предложить ли молодому страннику согреть постель.
Альбрехт бросает косой взгляд на служанку, та прямо пожирает Корвина взглядом. Принц же как раз закончил рассказ о том, как добирался сюда, заметив, что старик его не слушает, он кашлянул в кулак и сказал вкрадчиво:
- Ты ведь хочешь знать, зачем я всё это сделал?
Впервые с начала разговора Альбрехт улыбается:
- Конечно, я задаюсь этим вопросом каждый день.
Корвин отставил кувшин, и, смотря в глаза старому врагу, заговорил:
- Я отнюдь не добрый, даже злее отца и настолько же хочу власти. Но править нежитью и фанатиками не по мне. К тому же, отец был почти бессмертен. Ходить в вечных принцах мне совсем не по нраву. Я подумывал убить его и остановить войну, а потом...
Корвин замолчал, глаза загорелись, прожигают Альбрехта, вздохнув, встаёт, тяжелым шагом проходит к камину, прислушиваясь к вою ветра и бреханью пса. Рыцарь наблюдает за ним, готовый умереть, но наконец-то узнать ответ.
- Извини за паузу...мне...я, – продолжает Корвин, – тебе трудно будет поверить, но я действительно любил Анделию... и до сих пор тяжело вспоминать...
-Понимаю...
-Заткнись и слушай!
Корвин развернулся и неуловимо быстро оказался возле Альбрехта, ухватил за плечи. Глаза принца горят ненавистью и жаждой крови. Служанка испуганно пискнула, и, свалившись со стула, скрылась под стойкой, оттуда на четвереньках посеменила по лестнице вверх. Корвин рычит в лицо Альбрехту:
- А потом ты убил её! Мою жену!
Рыцарь не изменился в лице, холодно смотря в глаза Корвина говорит:
- Война. Либо она убила меня, либо я её.
Лицо Корвина перекашивает, отпускает старика, и, засмеявшись садится. Трактирщик кубарем скатывается по лестницы, оглядывает зал, увидев Альбрехта и Корвина, сидящих у камина, матерясь, уходит.
-Извини, сорвался, – продолжает Корвин, – ты совершенно прав. Но, тем не менее, я решил отомстить и тебе и всему альянсу.
-Уничтожив Империю?
-Именно.
Корвин улыбается и обводит рукой комнату, словно приглашая на неё взглянуть.
- Уничтожив Империю, я оставил два поколения дуболомов, умеющих только воевать, без работы. А начав жить мечом, очень сложно взяться за мирный труд. И я был прав! Спустя 30 лет магического сна я увидел все таким, каким представлял! Никакого Альянса, постоянная грызня меж королевствами, разруха и разбойники на каждом шагу!
Принц замолчал, встал со стула, и, накинув капюшон, направляется к выходу. У самой двери он оборачивается и говорит, смеясь:
- И теперь, на этой разрухе я буду убивать всех тех благородных воинов света, мстя за свою жену и братьев, а меня ВСЕ будут величать героем, ибо ваши герои нынче поголовно разбойники и самодуры!
Смеясь, он выходит в ночь. Альбрех некоторое время слышит как на принца лает пёс, затем, совсем не долго, удаляющийся топот копыт.
Ланс Хэйз
Я сижу за столиком в самом тёмном углу прокуренного бара, в компании бутылки виски и её пустой подружки. Дрянное пойло и табак, отлично дополняют настроение. Пепельница переполнена, а под столом валяется смятая пачка красного лаки страйка. Набирая стакан, я в очередной раз задал виски вопрос:— Я всё сделал правильно?
Конечно. Но штамп в личное дело и отстранение от службы за «Превышение должностных обязанностей» получил. Вместе с этим лишился любимой работы, значка и табельной пушки. За прошедшие после войны годы, я успел основательно к ним прикипеть. С постера на стене на меня с усмешкой смотрит Рональд Рейган. Держа пачку честера и всем видом приглашая угоститься сигареткой. Я забросил в глотку содержимое стакана и просипел, показывая плакату помятую пачку с красным кругом:
— Спасибо, мистер, но у меня свои.
Бар укутан сизым дымком, от множества столиков окружающих вытянутую сцену. У самого края стоит микрофон на высокой ножке. Голоса сливаются в монотонный гул морского прибоя, доставшего меня ещё на тихоокеанском фронте. Не хватает только воплей японцев, смрада и бомбардировок.
Стоило прикрыть глаза, как мозг подсунул, старательно спрятанные в подсознании картины высадок на бесконечных островках. Морской прибой в ушах сменился на стрёкот пулемётов из япских дзотов и вопли товарищей...
Голоса медленно стихли и по залу разнесся короткий гул включаемых колонок. Я вздрогнул, почти выронив сигарету на грудь, огляделся. Кроваво красный занавес немного разошелся и на сцену, из дыма вышла блондинка в багряном коктейльном платье. Виски размывает картинку, и я не могу разобрать черт лица, но зато отлично вижу аппетитные изгибы тела. Она кажется... нет, она и есть самая прекрасная женщина во всём чертовом штате.
Блондинка прошла к микрофону походкой от бедра, вынуждая мужчина свистеть и пускать слюни от вожделения. Совсем, как волки в новомодных мультфильмах Текса Айвери. Девушка прильнула к микрофону и запела. Голос густой, полный жизни и едва прикрытой страсти. А лёгкий акцент только ласкает слух, добавляя чувственности.
Я даже слов не разбираю, но внутри всё трепещет, понуждая подпеть.
Новая порция виски и сигаретного дыма успешно задушила дурацкое желание. Не время для песен.
— Нарушение должностных обязанностей, — Я угрюмо пробормотал в стакан, по виски побежала рябь. — Что за идиотская формулировка.
С другой стороны, выпускать весь магазин в лицо сыну окружного прокурора, было плохой идеей. Говорят, танатокосметологу и патологоанатому пришлось совершить чудо, чтоб сынка могли хоронить в открытом гробу.
По мне, так его следовало выбросить на помойку. Недочеловеки не заслуживают ни жизни, ни достойного погребения.
Из отражения на дне стакана на меня посмотрели испуганные лица молоденьких девушек. А за их спинами сверкнул мясницкий нож... Я мотнул головой прогоняя наваждение и спешно выпил...
***
Робкое потряхивание плеча.
— С вами всё в порядке?
Голос женский, приятный, я потянулся к нему вырываясь из липких лап кошмара. Глаза разлепились с великим трудом, бар пуст, только недовольный бармен с шваброй стоит у стойки. А надо мной склонилась та самая певичка.
— Сэр, с вами... ой, вы же Ланс Хэйз! Тот самый детектив!
— Бывший. — пробормотал я пытаясь одновременно подняться со стола и закурить. — Мы знак-ик-комы?
Она схватила меня за ладонь обеими руками и почти рыдая выпалила:
— Вы... вы спасли мою сестру, от того маньяка!
Она махнула бармену, парень устало вздохнул и отставив метлу взял бутылку бурбона и новый стакан. Буркнул, ставя добро перед моим носом:
— Сильно не задерживайтесь. Скоро будет дождь.
Девушка прерывисто кивнула и проводив бармена долгим взглядом, повернулась ко мне. Есть в её лице нечто неуловимо знакомое и тревожное, виденное мной столько раз во снах. Я улыбнулся в ответ и по-джентльменски наполнил даме стакан.
***
Мы говорили долго, ещё дольше пили. Разговор не особо интересный, но девушка старается понравиться и нужно проявить вежливость. Да и годы одиночества сказываются, я явно истосковался по общению с женщиной вне участка. Раньше на это, как-то не хватало времени.
То война, то работа, то запой.
Мы вышли из бара под мелкий дождь. Мир рассыпается цветастым витражом, где в каждой стекляшке застыл фрагмент вечера. Мы идём под фонарями, сцепившись локтями. Она смеётся. Целуемся оперевшись о несуразный бьюк салатового цвета, возле тёмного переулка.
На острие моды — потрясение года... ничего не скажешь, угадали с девизом.
Кто-то надвигается сзади. Острая боль в затылке... темнота.
***
Очнулся лёжа на боку в луже под проливным дождём. Голова раскалывается гнилым арбузом, а перед глазами всё крутится. Будто я сижу на винте вертолёта. Спутница лежит рядом.
С перерезанным горлом.
На лбу небрежно вырезан символ: Круг с семью горизонтальными линиями.
— Чёрт...
В моей руке зажат нож боуи, сувенир из рабочего «отпуска» в Техасе. Я ведь забыл его в рабочем столе, когда собирал вещи! Неуверенно поднялся, попутно выронив нож, лезвие звякнуло об бетон и скрылось в луже подле трупа. Почти упав, попятился судорожно оглядываясь. Переулок завален мусором, у самой большой кучи лежит толстый окурок сигары. На вид кубинской.
— Да какого...
Приближающийся визг сирен оборвал меня и заставил почти побежать, виляя, как заяц, удирающий от волка. Дорога до дома обернулась смазанным адом. Кажется, я вырубился на час в груде мусора, в соседнем от жилья квартале. Дождь всё усиливается. Переходит от обычного ливня, в яростный шторм, насыщенный порывистым ветром и молниями.
Домой вернулся, боясь нарваться на засаду коллег. Пол в коридоре покрыт множеством мокрых следов, с характерным рисунком протектора. Дверь не взломана. Похоже патрульные просто заставили домовладельца открыть и убедившись, что меня нет, отправились в участок.
Что за профаны...
Отпер дверь, стараясь не щелкнуть замком и не скрипеть петлями. Медленно прикрыл. Зрение все ещё вертится на пьяной карусели, но бурлящий в крови адреналин постепенно отрезвляет. Сбросив одежду в коридоре, прошлёпал в ванную. Свет включать не стал, от греха подальше. Вода оказалась ещё холоднее, чем дождь.
То, что надо.
Смыв кровь с затылка и окончательно освежившись вышел на кухню. Выпил оставшийся с утра кофе и недолго думая двинулся в спальню, она же зал. В тайничке под старым диваном обнаружился военный кольт. Физическое напоминание, не считая шрамов, о войне.
— Боже... — пробормотал я, вытягивая запасные магазины. — С каких пор в патрульные берут неполноценных? Они ведь даже обыска не провели.
Вместе с оружие вытащил скрытую кобуру, бросил на диван. Покопавшись в шкафу, натянул первое попавшиеся: черную водолазку, грязные джинсы и мятый плащ.
— Замечательно, теперь я пародия на преппи.
В крови ещё полно алкоголя, но мысли стремительно очищаются, начинают носиться, как горящие тараканы. Цепляют разрозненные факты и детали, стягивают в кучу.
Нож боуи, сигара, я.
Круг с семью линиями.
Прокурор.
Дослав патрон в ствол, дозарядил магазин и сунул кольт в кобуру. Схватил со стола пачку сигарет и прикуривая вышел в коридор. Тонкая лента дыма долго висит, завиваясь, позади. Паркет скрипит при каждом шаге, звук разносится в темноте, почти заглушая раскаты грома. От которых звенят стекла в конце коридора.
Улица встретила штормом, разошедшимся во всю мощь. Я хищно оскалился, удачная погодка. Если слово «удача» вообще применимо к ситуации.
— Решили меня подставить, господин окружной прокурор? Тогда почему не приказали повязать сразу? Зачем дали уйти?
Перед глазами встало алое месиво, взлетающие над плечами прокурорского сынка.
— А... понятненько. Решили скинуть на меня его вину и убить руками копов при задержании. Хитро. Детектив, убивший маньяка, сам оказался этим маньяком. Сюжетец прямо из желтой газетёнки. Миленько.
***
Дом прокурора в элитном районе близ пляжа, хотя домом назвать эту громаду язык не повернётся. Настоящий особняк с тремя этажами и банкетным залом. Я иду по дорожке вдоль пляжа, придерживая рукой шляпу и сильно наклонившись против ветра.
Над морем пульсируют вспышки молний, охватывают небеса от края до края. Волны серыми барханами рушаться на берег, разбиваются с глухим грохотом, вторящим перекатам грома. Редкие пальмы гнутся до самой земли, вот-вот вырвутся с корнем. Косые струи ливня колотят по лицу и плечам, пропитывают плащ.
Особняк прокурора тёмен, только в маленьком окошке третьего этажа горит свет. Убедившись в отсутствии охраны, я прошел к главному входу и дождавшись взрыва грома, пинком вышиб дверь. Под аккомпанемент жуткой какофонии ввалился внутрь.
По широченной лестнице поднялся на нужный этаж и остановился возле двери в кабинет. Пистолет с радостью выскочил из кобуры, впечатался ребристой рукоятью в ладонь. Глубоко вдохнув, что есть сил пнул дверь.
— Привет Джим! Как дела? Как семья?
Я едва узнал собственный голос, искаженный чистейшей ненавистью. Прокурор, сидящий за столом из тёмного дуба, застыл занеся ладони над печатной машинкой.
— Ланс? Какого ты... Как?!
Вместо ответа, я выстрелил в стол. Джим подскочил, опрокинув стул, бросился в сторону двери в комнату отдыха. Второй выстрел нагнал в бедро. Прокурор с задушенным визгом повалился на ковёр, дорогущий, с длинным нежным ворсом. Застонал, как младенец, зажимая рану обеими ладонями.
— Что-т ты растерял свой седовласый шарм, Джимми. Как насчёт ответить мне на пару вопросов?
— Пшёл ты...
Ох, если бы взгляд мог убивать! От меня и жженого пятна не осталось бы. Я пинком сбил руки с раны и сев рядом, приложил ствол, ещё горячий от выстрела. Прокурор взвыл дурным голосом, задёргался червяком на крючке.
— Лучше говори. А не то я во всей красе покажу, что япы делали с пленными и что делали мы. Ты не поверишь, насколько изобретательными могут быть люди!
— Что... чего ты хочешь?
— Как вы подослали ко мне девицу, не поверю, что в этом городе найдется человек готовый помереть, лишь бы подставить меня.
— Так я и сказал... хъ... х... Ты убил. Моего. Сына! Ты думаешь я так это оставлю? О нет! Ты будешь страдать! Твою репутацию...
Джим захрипел стоило подошве надавить на кадык.
— Ты видимо не понял, Джим. У меня пушка и ботинок на твоей глотке.
— Иди к...
Я быстро перевёл пистолет на ступню и вдавил спуск. Вопли Джима перекрыли гул грома и треск молний. В дверном пройме из темноты выросла негритянка в переднике горничной, охнула и начала раскрывать рот для вопля. Я перевёл оружие на неё и максимально спокойной, приложив указательный палец к губам, сказал:
— Тише. У нас важный разговор. Так что, не мешай нам, пожалуйста.
Служанка судорожно кивнула и исчезла. Мгновенно и бесшумно, будто растворилась в темноте. Я покачал головой и обернулся к Джиму.
— Сейчас я уберу ботинок, и ты мне всё расскажешь, Джимбо. А не захочешь... что ж, у тебя есть вторая нога и пять замечательных пальчиков на ней.
Стоило убрать ногу, как прокурор затараторил, глотая слова:
— Боже! Мы шантажировали её сестрой! Обещали отпустить.
— Но не собирались?
— Нам не нужны свидетели...
— Значит она мертва тоже?
Джим активно замотал головой, ударяясь виском об ковёр от усердия.
— Нет, она в подвале.
— Ясно.
Я подошел к столу, дулом открыл короб с сигарами, взял одну и с наслаждением понюхал.
— Классные они у тебя, Джим. Я даже удивляюсь, как так получается, что ты единственный в городе потребляешь кубинские? Не важно. Ты же не против, если я позаимствую ключи от машины?
Я отрезал кончик сигары ручной гильотиной и подкурил, пару раз щёлкнув зажигалкой зиппо. Не туша огонь, бросил на ковёр. Пламя нехотя перекинулось на ворс, разрослось и побежало к шторам и книжным шкафам.
— Удачи, Джимбо. Она тебе ой пригодиться.
***
Через пару часов рассветное солнце разорвало тучи и осветило хайвей. Мокрый асфальт шелестит под шинами, чёрной змей тянется к горизонту. На заднем сиденье мирно посапывает, укрывшись плащом, белокурая девочка шестнадцати лет. Город остался далеко позади, вместе со старой жизнью. В конце концов, чем заняться уволенному копу?
Стать частным детективом.
Сказ
Сломанный меч цепляет траву, на блестящем металле остаются капли росы. Я обессиленно опустился на колени, выронил меч. Под наколенниками хрустнули и рассыпались в прах кости нежити. За спиной хрипит чародей, скребёт тонкими, как паучьи лапки, пальцами по груди, стараясь вырвать обломок клинка. Восходящая над лесом луна, играет бликами на железной короне с тремя зубцами.— Ты…ты победил, сейчас…княжич… — Просипел чародей, корона соскользнула с головы, ударив по плечу скрылась в траве.
Голос истончился, чароплёт посерел и рассыпался невесомым пеплом. В лунном свете в траве блестят мечи, зажатый костяными ладонями, белеют десятки порубленных скелетов. Тяжело поднявшись поймал взглядом корону, вгляделся в отражение на отполированном металле. Лицо залито кровью, волосы слиплись в красные сосульки, от кольчуги остались жалкие лохмотья.
Корона манит к себе, как луна песиглавца, требует немедля водрузить на чело. С усилием, рвущим мышцы, отвернулся, сделал неловкий шаг к лесу. В ушах загудел голос старого чудовища, мотнул головой пытаясь прогнать морок. Пошатнулся, едва не упав сделал два быстрых шага, точно пьяный. Замер широко расставив ноги и держась за голову обеими руками, от голоса виски будто долотом проламывают.
— Я вернусь и заберу твою жизнь, или жизнь твоих потомков. А она, её ты никогда не получишь!
— Посмотрим. — сдавленно прохрипел я, во рту стало противно солоно.
Собственный голос, кажется чужим, блеклым и лишенным жизни.
Голос мертвеца.
Луна взошла над замком, осветила древний жертвенник впереди и толстую иглу на нём. Подойдя ближе разглядел на игле крохотные царапинки, следы моих ударов мечом. На краю слышимости засмеялся колдун. Смахнув иглу в траву, побрёл к лесу, хромая на обе ноги. Перед глазами плывёт, земля раскачивается, как ладья в бурю, норовит уйти из-под ног.
Нарастающий ветер треплет обрывки плаща за спиной, выбеленные временем лоскуты цепляются за низкие ветви, путаются в кустарнике. Над головой зловеще шуршат плотные кроны, раненым демоном завывает ветер.
Лес наполнен слабым, гнилушным светом, видно скрюченные деревья, с бурой листвой, полусгнившие валежины, поперёк тропы. Остатки жизни вытекают из ран, остаются за мной широким следом на опавшей листве. С левого плеча уверенно звучит голос:
«Ложись, отдохни, ты заслужил. Смотри, как удобно лежат листья, будто готовая перина в родном тереме. Отдохни, наберись сил перед встречей с Ней.»
Я иду.
Вой ветра складывается в злые голоса:
— Прочь! Она не твоя! Уходи!
Голоса сплетаются в протяжный визг, разрезающий черепа от виска до виска. Ветви, похожие на руки древних ведьм, тянутся к лицу, хватают за плечи и волосы. Трава оплетает сапоги, острые стебли тщатся порезать толстую кожу.
Я иду.
Впереди на достаточно низкую и толстую, для удара головой, ветку приземлилась огромная орлица с женской головой. Ветвь затрещала, нагнулась до самой земли. Лицо почти красивое, с тонкими, благородными чертами. Всё портят круглые глаза без зрачков, и жёсткие перья вместо волос. Сирин переступила с ноги на ногу, игнорирую жалобный треск, зло заклекотала:
— Уходи! Она никогда не будет твоей! Ни здесь, ни в Вирии! Ни даже в царстве Вийя!
Сирин приподнялась, развела крылья в стороны и громко закудахтала, как огромная курица.
Я иду.
Деревья стоят плотно, как дружина, укрывшаяся за щитами, ветви норовят выбить глаза. Впереди наметился просвет, точно дверной проём в светлый зал из тёмного коридора. Я прибавил шаг, застонал от боли меж рёбер.
Проход заслонила огромная, косматая, фигура. Чугайстер скалится, глаза горят желтым, звериным огнём. От него несёт мощью, жаждой крови и густой мускусной вонью, перебивающей прелые запахи леса. Смотрю в глаза вижу обещание скорой смерти. Чудовище нагло ухмыляется, намечая, как будет рвать и пожирать.
Я иду.
В последний миг чугайстер сжался, заскулил под взглядом и отпрыгнул в темноту испуганным зайцем. Забыв о нём вошёл в проход меж деревьев, сощурился спасая глаза. Поляна огромна, как ристалище у стольного града, залита осязаемым, точно паутина, лунным светом.
Густая трава под сапогами, как мягкий ковёр, заглушает шаги. Воздух наполняется яркими точками светлячков, они кружат вокруг в хаотичном танце. Впереди, на огромном куске чёрного гранита сидит огненно-рыжая девушка в сарафане. Она поёт, закрыв глаза и подставив лицо лунному свету. Босая, с распущенными волосами, похожая на затухающее пламя. От звука её голоса заныло в груди.
Затаив дыхание подошел ближе, стальная набойка предательски лязгнула о притаившийся в траве камень. Песня оборвалась, девушка распахнула глаза, огромные и манящие как два темных омута.
Всего мгновение смотрела на меня и побежала навстречу, путаясь в сарафане, почти падая. Перехватил на полпути, прижал к груди и зарылся носом в густые рыжие волосы, нос защекотало ароматом полыни. Сдерживая слёзы счастья прошептал, почти теряя сознание:
— Я же говорил, обязательно приду за тобой.
Сразу извиняюсь за маты и орфографию, схватил внезапный приступ ярости.
JoJo's Bizarre Biohazard
ну не умею я делать комиксы...но очень хочу.
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме (+37 постов - )
Наши любимые теги
Arcane (LoL)
League of Legends
#S.T.A.L.K.E.R
фэндомы
SwainArt
artist
Sibi
nsfw
NaytLayt
nsfwartist
feverevil
nsfwartist
FKSCrashinG
nsfwartist
MOSSA
nsfwartist
Топ комментов
А бывает, комменты лучше постов. Смотрим топ тредов и вникаем!