sfw
nsfw

Результаты поиска потегуtext

Дополнительные фильтры
Теги:
textновый тег
Автор поста
Рейтинг поста:
-∞050100200300400+
Найдено: 1000+
Сортировка:

Об отчете МВФ о состоянии мировой экономики.


Когда свободный рыночек не порешал и эффективные собственники в обнимку с певцами рыночного неолиберализма побежали на перегонки к кормящей груди государственного финансирования, позабыв мантры от "сервисных функциях государства".

,Я Ватник,# я ватник,,фэндомы,Кассад,livejournal,интернет,МВФ,экономика,рынок,текст,Истории,разная политота

Одной из важнейших тем отчетов МВФ к полугодовому собранию на этой неделе – полная зависимость мировой капиталистической экономики и ее финансовой системы от государства.

Авторы не намеревались это показать, но их отчеты, раскрывая степень вмешательства государств и центральных банков, ничего не оставляет от старой мантры о так называемом «свободном рынке», которая лежит в основе разных видов буржуазной идеологии и надувательства. Когда пандемия впервые нанесла удар, отовсюду неслось : «отскок», «восстановление» и выздоровление «в виде буквы V» - это проповедники «свободного рынка» пытались рекламировать устойчивость этой системы. Но факты, как говорится, упряма вещь, и они рассказывают о ширине и глубине этого кризиса.

Главная цифра в отчетах МВФ – сокращение на 4,4% мировой экономики в этом году, за которым последует восстановление в 5,2% в 2021, и возврат к росту в 3,5% после этого.

Но даже в лучшем случае, прогноза, основанного на предположении, что вирус можно взять под контроль – вакциной или другими средствами, общие потери мирового производства по сравнению с уровнем до пандемии, как предполагается, вырастут с 11 триллионов долларов в 2020-21 до 28 триллионов в 2020-25 годах. Как минимум 90 миллионов человек, и скорее всего, куда больше, впадут в «крайнюю нищету» только в этом году.

Общее вмешательство всех правительств составляет, которое автор отчета МВФ называет «потрясающими» - 12 триллионов долларов, около 12% мирового ВВП. Госдолги в сумме, как ожидается, вырастут до рекордных 100% от мирового ВВП. И сверх того, 7,5 триллиона долларов закачали в финансовую систему центральные банки, с США во главе. В предисловии к отчету «Мировая финансовая стабильность» его основной автор Тобиас Адриан отмечает, что в результате этих действий, «вредоносные макро финансовые обратные связи, которые так господствовали и вредили в кризис 2008 года, в целом были сдержаны».

То есть, по крайней мере, на сейчас. Потому что, как ясно из отчета, возникновение «обратной связи», когда кризис финансовой системы ведет к краху реальной экономики, что в свою очередь влияет на финансовую систему, было всего лишь отложено и остается повседневной угрозой. По словам Адриана «финансовая уязвимость растет, что ставит среднесрочную финансовую устойчивость и рост в рискованное положение».

Комментируя в блоге рост расхождения между подъёмом фондового рынка в США до почти рекордной высоты и глубочайшей экономической рецессией со времен Великой Депрессии, он замечает: «Пока инвесторы верят, что фондовый рынок будет получать поддержку от политиков, высокие цены могут держаться какое-то время». Другими словами, все расчеты, на которые полагались в прошлом: соотношение цены акций и прибыли и отношение между фондовым рынком и экономикой в целом, пошли к черту. Рост фондового рынка, который означает новые триллионы долларов в карманы финансовой олигархии, полностью зависит от поступления денег из центральных банков.

Но такое положение не может продолжаться бесконечно, и те самые меры, которые сегодня предпринимают, чтобы предотвратить крушение, только подготавливают еще больший кризис в будущем. По словам Адриана, хотя дополнительные займы помогли избежать волны банкротств на ранних стадиях, они привели к будущему росту корпоративного долга. «Но многие из этих фирм уже имели крайне высокую задолженность еще до кризиса, и теперь задолженность в некоторых секторах достигает новых высот. Это означает, что риски платежеспособности отодвинулись в будущее, и возобновленное давление ликвидности может легко перейти в неплатежеспобность».

Кризис угрожает повсюду. Правительства уже повысили дефициты бюджетов, так что возможность правительств «предоставить дальнейшую помощь становится более ограниченной». Финансовые учреждения (не банки) такие как страховые компании и управляющие активами теперь играют «важную роль на кредитных рынках, включая их более рискованные части». До сих пор они сумели справиться с рыночными бурями, потому, что получают «политическую поддержку», но «в какой-то момент уязвимость может распространиться по всей финансовой системе». Также « некоторые бедные страны в таких тяжелых долгах, что им угрожает неизбежные долговые проблемы, потому, что платить проценты по их долгам становится невозможным».

Эти факты и цифры о мировой экономике, представленные МВФ, и огромные объемы государственного вмешательства ставят фундаментальные вопросы перед рабочим классом.

Долгие десятилетия идеологи правящих классов твердили, что рыночная система, основанная на частной собственности на средства производства и финансы - единственная жизнеспособная, единственно возможная, из всех общественно-экономических систем. Конечно, они добавляли, что вмешательство государства иногда нужно – чтобы сгладить проблемы, возникающие из функционирования этой системы. Но в последние годы кое-что изменилось качественно. 

Кризис 2008 года привел к ряду мер, которые назывались временными, от которых обещали отказаться, когда вернутся к «норме». Но этого никогда не случилось и процесс, в котором центральные банки покупают на триллионы долларов ценных бумаг, становится постоянным и даже расширяется в кризис COVID настолько, что банки и финансовые системы и дня не могут прожить без него. Пандемия COVID не создала этой тенденции, но ускорила ее, показывая, что капиталистическое государство выходит на сцену и играет центральную и направляющую роль в каждой отрасли экономики и финансовой системы.

Дело не в государственном вмешательстве как таковом – экономическую необходимость его подтверждают капиталистические учреждения вроде МВФ – а в том, какой класс управляет социальной, экономической и политической властью в государстве. Если власть в руках капиталистического класса и финансовой олигархии на вершине, тогда результатом вмешательства государства будет рост бедности для масс населения.

И это не умозаключение, а факт экономики. За последние полгода вмешательство государства передало триллионы долларов в руки правящей элите, а масса населения находится в наихудших условиях со времен Великой Депрессии, и пандемия бушует, вырвавшись из-под контроля. Положение дел не просто результат политических решений Трампа, Джонсона и Макрона, или любого другого главы государства в мире. Конечно, их политика – требовать убийственного возвращения на работу, так, чтобы прибыли продолжали литься, или выдать миллиарды долларов банкам и крупным корпорациям, в то же время урезая помощь рабочим – играла решающую роль. Но в конечном итоге их решения – всего лишь перевод объективных экономических сигналов, исходящих из самой капиталистической системы, на которой их власть основана.

Это система по природе капиталистической экономики означает производство товаров а не потребительских стоимостей, которые могли бы повысить уровень благосостояния населения, обеспечив его здоровье, но извлечение прибавочной стоимости через эксплуатацию рабочего класса. Сама система производства должна быть изменена. И хотя это явно не входило в намерение авторов отчетов МВФ, эта необходимость проступает на самих страницах их отчетов о состоянии мировой экономики всего через полгода после начала пандемии.

Ник Бимс
___________________________________________
Перевод с английского с сокращениями: https://www.wsws.org/en/articles/2020/10/16/imfr-o16.html

В последнее время мне снится всякая дичь.

Сегодняшний сон

Итак, всё началось примерно так: я с какими-то бичами примерно моего возраста нахожусь в каком-то месте типа лагеря, который был огорожен решётками, а в самом здании были железные двери, будто от сейфа. Внезапно, они начали везде наносить красной краской (или, возможно, кровью) цифру 666. Насколько я понял, они хотели разыграть своих предков, чтобы они приехали, и подумали, что их сыночкам и доченькам настал сатанинский пиздец. Плюс они притащили маску или голову козла. И вот они разбежались, а я остался один, понимая, что такой "розыгрыш" сам по себе пиздец. Стало темно. Начался Хоррор-Сегмент моего сна. Я бежал по каким-то бетонным коридорам, покрытыми красными цифрами 666, убегая от человека(?) с головой козы и рогами (тот самый Сатана с картинки). Я всё-таки сумел убежать с этого ебанутого места, улетев. Дальше я помню, что наткнулся на некое "вещество". По цвету оно напоминала вспенившуюся колу или карамель, только оно было навалено в огромных количествах, высотой примерно с мой рост (169), и шириной примерно в метр. "Вещество", подобно лаве, медленно перетекало, и я заметил, что могу управлять его "течением" типа телекинезом. Внезапно заспавнились эти же бичи, с желанием подойти к НЁХ, но я начал управлять веществом так, чтоб они к нему не приблизились, со словами "Это слишком опасно". После того, как я повторил эту фразу раза 3, я решился откусить это вещество (по консистенции оно было как какая-то жвачка или конфета), в результате я обнаружил, что у меня появились косички и маленькие рожки. Я через некоторое время посмотрел на себя в зеркало, и действительно, увидел, что волосы стали чёрными, с косичками по бокам, и на лбу появились едва заметные рожки, но, как оказалось, волосы были париком (они легко снимались) а рожки - настоящие.


Вчерашний сон:

Сижу я на ТыТрубе, и смотрю нарузку прохождения игры... Elden Ring. Как только я понял, что это именно Elden Ring (а понял я по ГГ с бронёй с крылатым шлемом из трейлера), я решил особо не спойлерить себе всё, и стал мотать. Где-то в первой половине игры, было огромное зелёное поле, которое заканчивалось пещерой, а в середине была локация, которая была похожа на Инферно из Героев 3. А дальше я смотрел на себя, только у меня были жёлто-белые волосы и такие-же глаза, только без зрачков.


Бонус:

Примерно на этой неделе я проснулся, и в голове было одно слово:"Алимех". За день до этого, я тоже просыпался с другим словом в голове, но я не успел его записать. Может, кто-нибудь скажет, что это за слово, и почему я проснулся именно с ним?
То, что ты стыдишься прислать мне фотки своей груди является худшей формой женоненавистничества Будь ты настоящей феминисткой, ты бы не боялась показывать нам свое тело. Груди -это не половые органы, и они не должны быть сексуализированы. Это то, что есть у всех. Не дай своему внутреннему сексизму

Отличный комментарий!

держи чувак, ты нормально постарался
,феминизм,текст,Истории,повтор

Пыль в механизме, глава 9(2)

Предыдущая часть: http://joyreactor.cc/post/4527005
То же самое, но на autor.today: https://author.today/work/70502
Первая часть: http://joyreactor.cc/post/4052961

В коридоре было пусто, если не считать останков неизвестного гостя. Двойной заряд дроби внёс значительные корректировки в его анатомию, но какие именно, сказать было невозможно. Обрубки длинных лап конвульсивно вздрагивали, а из некрупного серо-зелёного тела вытекала слизь. Общий вид напоминал гнилую проросшую картошку, забытую на пару лет в дальнем углу подвала. Милли осторожно поддела существо ногой и скривилась от поднявшейся вони. Запах был едкий, словно колючий, отдающий тухлыми яйцами.
— Ты вроде хотела бежать. — Сказал Зиверт, стараясь не смотреть на существо. От одного только запаха у него желудок подкатывал к горлу.
— Да, — откликнулась Милли, — но я тут подумала: куда? Я думала, их тут будет много, а он, судя по всему, был один. Где его друзья? Не хотелось бы за поворотом влететь в целую толпу… их.
— Может, это фуражир? — Предположил Зиверт. — Ну, разведчик.
— А ты знаешь, что это за тварь?
— В жизни не встречал. Даже в книгах. Просто гадаю. — Любопытство пересилило, и маг всё-таки принялся разглядывать тварь. — В смысле, панциря у него нет, размер небольшой. На хищника-одиночку он не похож.
— Да, но это законы природы. — Возразила Милли. — Разве магия их не нарушает?
— Верно, но ненадолго. Такая тварь не прожила бы и пяти минут без надзора создавшего её мага, а я его поблизости не вижу. Если это мутация, то стабильная, значит, должна хотя бы в определённой степени подчиняться законам…
Словно в ответ на слова мага коридор наполнился шорохом десятков, а может, сотен тонких ног. Шум возник внезапно и со всех сторон. Милли ткнула удивлённо заозиравшегося Зиверта под рёбра и ткнула пальцем в сторону закрытого морга, куда они не стали заходить.
— Оттуда!
В конце коридора замаячили неясные тени. Резко пахнуло озоном. Не дожидаясь дальнейших команд, Зиверт развернулся и побежал к двери. Милли, бежавшая рядом, на мгновение исчезла в одной из комнат, и вернулась с оторванной от кровати ножкой.
Они вылетели из коридора, и Милли немедленно просунула ножку от кровати в ручки дверей, блокируя их, и двумя резкими движениями загнула края ножки, чтобы она не выпала.
— Ходу, ходу, — прикрикнула она на замедлившегося было мага, — ты видел, сколько их?
— Нет, — признался Зиверт, набирая скорость.
— Считай, что тебе повезло.
В два прыжка они добрались до лестницы и помчались наверх.
— Куда дальше? — Бросила Милли через плечо.
— В… уф… — Запыхвашися Зиверт остановился, чтобы отдышаться. — В техкорпус. Если тут остались… какие-то инструменты… то там. Жёлтая… нет, синяя! Синяя линия.
Когда они добрались до верхней площадки, снизу донёсся скрежет, как будто множество тонких лап пытаются открыть дверь. Милли остановилась и прислушалась.
— Проковыряют. — С сожалением отметила она. — Не скоро, но проковыряют рано или поздно. Не хватит им мозгов усомниться в своих действиях.
— Зря ты выносишь им приговор, — заметил Зиверт. — Внешность мутантов обманчива. Они могут выглядеть как бродячая мусорная куча, а на деле обладать коллективным разумом. А то и вовсе трансцендентным сознанием, которое нам понять не дано.
— А могут и не обладать, — парировала Милли. — По мне, так если что-то выглядит как мусорная куча, пахнет как мусорная куча и ведёт себя как мусорная куча, то это мусорная куча и есть. Какая разница, о чём она там себе думает, если со стороны разницы не видно?
Зиверт не стал развивать тему, хотя на его взгляд разница была, и значительная. Они вышли в основной коридор. Там всё ещё было пусто и тихо, не считая приглушённого скрежета, доносившегося из медкорпуса. Синяя линия на стене начиналась сразу за лестницей.
— Так что мы ищем в техкорпусе? — Спросила Милли, переходя на лёгкую трусцу.
Зиверт на секунду задумался.
— Ответы, выход, большую тяжёлую дверь. В таком порядке. Это подземелье с его обитателями начинает действовать мне на нервы. Очень хотелось бы знать, что тут к чему, но ещё хотелось бы выбраться отсюда. Здорово было бы найти какую-нибудь вентиляционную шахту, ведущую наружу. А в крайнем случае — дверь, чтобы спрятаться.
— Доступно, — кивнула Милли, — и подробно. Долго продумывал?
Зиверт насупился, пытаясь уловить насмешку в интонации девушки.
— Нет, я без сарказма. — Уточнила она. — Ну, почти. Наверняка где-то есть протокол исследования заброшенных комплексов.
— Вот ты смеёшься, — вздохнул Зиверт, — а ведь есть. Даже несколько. Но ни один не предполагает исследования вдвоём. Минимальный рассчитан, кажется, на двенадцать человек, и у них должен быть базовый лагерь, средства связи и полевая кухня.
Милли восприняла новость о том, что они вопиющим образом нарушили все официальные указания, без должного трепета.
— Кстати о кухне. — Сказала она. — Дай-ка мне плитку.

Лестница, ведущая в технический корпус, оказалась намного уже. Она вилась вдоль металлических направляющих, по которым, видимо, должна была ходить грузовая платформа. Судя по длине цепи, пересекавшей пустое пространство между перилами, ширина платформы была не больше двух метров. Зиверт осторожно подёргал за цепь, проверяя на прочность, и, оперевшись на неё, посмотрел вниз. Низ лестницы терялся в темноте.
— Кажется, глубже, чем медицинский корпус, — заметил он. — Идём, только осторожно. Я всё время боюсь проморгать, что лестница обвалилась посередине. Идиотский серый бетон. Что им стоило покрасить края ступенек?
— А они покрашены. — Сказала Милли, вглядываясь в темноту. — Приглядись.
Зиверт пригляделся. На обломанных краях бетонных ступенек лежал щедрый слой краски цвета хаки, которую даже время не смогло полностью стереть. Несколько долгих секунд Зиверт смотрел на едва выделявшиеся на сером фоне полосы, после чего повернулся к Милли. Та развела руками.
— Положено красить.
Монументальность этих слов заставила Зиверта почувствовать себя мотыльком на фоне столкновения тектонических плит. Он развернулся и продолжил спуск в ошеломлённом молчании.

Лестница упиралась в площадку, от которой во все стороны расходились довольно узкие коридоры. Шахта лифта, огороженная здесь решёткой, уходила дальше вниз, но лестницы туда не было. Зиверт попытался заглянуть за решётку, но ничего не увидел.
— Странно. — Сказал он, рассматривая шахту. — Как же они тут работали?
— Как шахтёры. — Предположила Милли. — Смена зашла, её спустили вниз. Или ещё вариант: пока что-то не случилось, внизу попросту нечего делать.
— В любом случае, кнопки вызова тут нет. Надо искать какую-то комнату управления. — Заключил Зиверт.
— Надеюсь, ты не собираешься туда спускаться? — Подозрительно сощурилась Милли.
— Нет, я имею в виду, искать какие-нибудь документы. — Быстро поправился маг. — Ну там, расписание смен, журнал происшествий, что-то такое.
Мрачный старый комплекс интриговал его всё сильнее, хотя он и не собирался в этом признаваться. Практика показывала, что, если достаточно долго притворяться незаинтересованным, такие места вполне удавалось покинуть живым и здоровым, и не активировать древнюю ловушку, которая засыплет тебя змеями или ещё чем похуже.
Коридоры расходились от лифта в четырёх строго противоположных направлениях, образуя крест. Дальние концы этого креста соединялись другими коридорами, замыкая правильный квадрат. И ни в одном из коридоров не оказалось ничего интересного. Все комнаты, разбросанные в хаотическом, на первый взгляд, порядке, были пусты, только дверь и голые стены. Да и двери оказались не везде.
— Здесь основательно поработали. — Разочарованно сказал Зиверт, оглядывая очередную бетонную коробку. Что, интересно, было во всех этих комнатах?
Вопрос повис в воздухе. Зиверт развернулся, шагнул в коридор и упал.
Вдоль пола тянулся толстый чёрный кабель. Он был засыпан пылью и почти не выделялся на фоне бетона. Выдавали его только чуть неуклюже ложившиеся тени.
— Это ещё… ага. — Недовольство в голосе Зиверта сменилось интересом. — Как мы умудрились его не заметить?
Они прошлись назад, не выпуская кабель из виду. Он был проложен аккуратно, но по сравнению с остальными коммуникациями комплекса, аккуратно уложенными в стенах, смотрелся довольно кустарно. Протянувшись через весь коридор до самой шахты лифта, он нырял через решётку, и, обвивая какую-то из несущих колонн, спускался в темноту.
Глядя на это, Зиверт пожал плечами.
— Ладно. Это исключает одно из двух направлений поиска.
— Не вижу повода для радости, — сумрачно проговорила Милли, снимая ружьё с плеча. — Его явно протянули уже после того, как комплекс забросили, так что давай с этого момента повнимательнее. Как бы археология не перетекла плавно в криминалистику.

От квадрата коридоров отходил небольшой отросток, оканчивавшийся дверью. Судя по остаткам таблички на ней и изолированному расположению, ничем иным, кроме как кабинетом начальника, это помещение быть не могло. Милли присела на корточки и провела пальцем по нижней части двери. Она была отпилена, оставляя щель, в которую уходил кабель. Эта работа тоже была выполнена аккуратно, но явно импровизированно. Из щели лился неровный, дрожащий свет и доносилось довольно громкое, но мерное жужжание. Милли попыталась заглянуть за дверь, но ничего особенного разглядеть не смогла. Оставалось одно: штурм. С радостным предвкушением она перехватила поудобнее ружьё, и махнула рукой Зиверту, чтобы он прикрывал. Зиверт удивлённо приподнял бровь. Он этих жестов не знал. Милли раздражённо вздохнула, притянула его за воротник и зашептала:
— На счёт три врываемся. Держись за мной, руку мне на плечо и постарайся…
— Стой, стой, стой, — запротестовал Зиверт, тоже переходя на шёпот. — Зачем? Давай просто тихонько откроем дверь.
— Потеряем элемент неожиданности. — Возразила Милли.
— Зато обретём элемент разумности. За этим шумом нас всё равно не будет слышно. К тому же я штурмовать помещения не обучен. И мы даже не знаем, в какую сторону дверь открывается.
Какое-то время они яростно, но тихо препирались, пока Милли не сдалась.
— Ладно, ладно. Тихонько откроем. Готов?
“Нет”, хотел ответить Зиверт, но не успел. Дверь уже поползла от них, издавая чудовищный скрип. Поняв, что тихое проникновение не удалось, Милли распахнула её одним движением, и вскинула ружьё.
Никто не напал и не закричал. На первый взгляд в комнате вообще никого не было. Сама она представляла собой нечто среднее между свалкой и… другой свалкой, побольше. Зиверт удивлённо моргнул, слегка оглушённый резким контрастом с пустыми помещениями, оставшимися позади. Какое-то оборудование громоздилось в колонны до самого потолка. Выпотрошенные корпуса непонятных устройств служили ящиками для хранения внутренностей других непонятных устройств. Кое-где виднелись явные, но безуспешные следы попыток наведения подобия порядка, тонувшие в хаосе новых схем, лампочек, проводов и креплений. Неожиданно для себя Зиверт обнаружил, что в какой-то момент поднял руку с зажатым в ней револьвером, как будто неосознанно пытался защититься от хоровода вещей. Он осторожно опустил руку и спрятал револьвер в сумку. Милли опустила ружьё, но на плечо вешать не стала. Единственной явно рабочей вещью в комнате был странный агрегат в центре. Он громко жужжал и слегка подрагивал. Кабеля не было видно под горами хлама на полу, но можно было ставить деньги, что подключён он именно к этому аппарату.
Милли и Зиверт осторожно двинулись вперёд, разгребая ногами хлам. Люстра на потолке давала достаточно света, так что Зиверт с облегчением погасил, наконец, “светлячка”. Лампочки заметно мерцали, видимо, старая электросеть не была рассчитана на такую нагрузку. На всякий случай жужжащий агрегат они обошли с разных сторон. За ним стояло кресло на манер стоматологического. Зиверт мог бы поклясться, что его притащили сюда из медкорпуса. В кресле замерла человеческая фигура, накрытая плащом.
Из-за полного хаоса в комнате, Зиверт не сразу это понял, а когда понял, вздрогнул. Незнакомец был закутан в очень старый, сотню раз перечиненный плащ. Милли сощурилась. Не узнать этот плащ было невозможно.
— Это он. — Решительно заявила девушка. — Тот парень, что за нами следил. Который порубил автоматонов.
— Который носится, как мотоцикл? — Уточнил Зиверт, нервно оглядываясь. —А что с ним? Почему он не двигается?
— Спит. Устал. — Пожала плечами Милли. — Вряд ли он мог нас не слышать. Эй, ты! — Она ткнула дробовиком в голову человека, накрытую капюшоном плаща. Голова отозвалась металлическим звуком. Не успев сообразить, что делает, Зиверт, захваченный любопытством, на миг победившим страх, протянул руку, и стянул с незнакомца капюшон. Милли присвистнула.
— Автоматон. Вот это да. Впрочем, стоило догадаться.
— Но какой странный. — Добавил Зиверт. — Я никогда не видел ничего подобного. А ты?
Милли покачала головой.
Конечно, никто из них не видел и тех бронзовых охранных конструктов, от которых им пришлось убегать, но они не вызывали столько вопросов. Этот автоматон выглядел одновременно и невероятно изящно и абсолютно нелепо. Голова его напоминала человеческую, с плавными изгибами. Маска, заменявшая лицо, хоть и не позволила бы принять его за человека даже в темноте, всё же была выполнена аккуратно и старательно, даже в мелочах. Руки заканчивались настоящими пальцами, с крошечными суставами, позволявшими искусственным рукам функционировать, как настоящим. Внешним видом автоматон напоминал древнюю статую, но его конструкция ужасала непродуманностью. Пружины, шестерни и храповики был натыканы как попало, прикрытые нелепыми кожухами. Сочетание изящества и сумбурности почему-то пугало. Милли с сомнением покосилась на жужжащий аппарат. От него к креслу тянулся широкий пучок разных проводов.
— Сдаётся мне, он тут заряжается, — сказала она. — И что-то я не хочу ждать, когда он проснётся.
Зиверт с трудом оторвался от разглядывания странного конструкта.
— Тут ты права. — Признал он. — С моей стороны есть рубильник. С твоей что-нибудь есть?
— Вроде ничего.
— Тогда бери этого на мушку. На всякий случай. А я дёрну рубильник. Если не поможет, оборвём провода. Готова? На счёт три.

Рубильник коротко лязгнул. Аппарат дёрнулся и затих. Лампочки моргнули в последний раз и загорелись ровным ярким светом. Конструкт никак не отреагировал, оставшись лежать в своём кресле, тяжёлый и мёртвый. В наступившей тишине голос, донёсшийся из коробки на стене едва не заставил Зиверта и Милли подпрыгнуть.
— Как слышно? Как слышно? — Пробубнила коробка. — Два-семь-три-пять-дэ-два. Как слышно? Приём.
Какое-то переговорное устройство на стене ожило и заговорило. Зиверт, оступаясь и поскальзываясь на мусоре, подобрался к нему поближе.
— Повторяю, — пробубнило устройство, — два-семь-три-пять-дэ-два. Как слышно? Приём.
— Чего оно вдруг включилось? — Поинтересовалась Милли.
— Наверное, энергии не хватало, пока мы эту штуку не вырубили. — Предположил Зиверт. — Но этот голос… Какой-то знакомый, тебе не кажется? Думаешь, будет очень глупо, если я отвечу?
— В обычных обстоятельствах, я бы сказала да. — Серьёзно задумалась Милли. — Но сейчас… Голос и правда знакомый, но я не могу его узнать. Столько помех. Чудо, что этот динамик вообще что-то разборчивое воспроизводит. Короче, сам решай.
Устройство продолжало бубнить. Дождавшись, пока оно закончит очередной призыв какого-то набора цифр, Зиверт нажал на кнопку.
— Э-э-э… — Замялся он. — Технический корпус на связи, что у вас случилось?
Некоторое время ничего не происходило. Маг даже забеспокоился, что что-то сломал. Наконец, устройство всхлипнуло, коротко пискнуло, и заговорило.
— Мне не до шуток. — Даже сквозь помехи послышалось раздражение в голосе говорившего. — Кто на связи?
Прежде, чем Зиверт успел придумать ответ, собеседник уточнил:
— Зиверт, это ты?

Пол ушёл у Зиверта из-под ног, и он не сразу нашёлся с ответом.
— Я… Э-э-э… — Тут он заметил, что не нажал кнопку связи. — А… А кто спрашивает?
— Не валяй дурака. — Сурово ответили ему. — У меня мало времени. Ты должен был уже быть в Муравейнике, а значит, тебя бы накрыло выбросом из-за утечки. Что тебя задержало?
— Чт- Да кто ты такой? Какой муравейник? — Воскликнул Зиверт, чувствуя, как вспотевшая рука скользит по кнопке связи.
— Ты что, не слушал Эда? — Рявкнули на той стороне. — Или ты с ним разминулся? Как ты… — Тут собеседник Зиверта взял себя в руки. — Ладно, неважно. Это я, Йор. Я же тебя вызвал, помнишь?
— Не может быть. — Твёрдо сказал Зиверт.
— Почему? — Удивился Йор, как будто находить старых знакомых в заброшенных военно-научных комплексах — самое обычное дело.
— Во-первых, никто меня не вызывал. Во-вторых, это не можешь быть ты, потому что этого не может быть. Докажи.
— Вот это я понимаю, научная аргументация. — Едко заметил Йор. — Как тебе доказать? Рассказать, что-то, что только я могу знать? Ну на, получай: на третьем курсе ты, в обход всех правил, полез в одиночку работать с нагнетателем в лаборатории, и он разрядился тебе в рожу. Ты раз и навсегда спалил свою жидкую бородёнку, и слёзно умолял меня не сообщать об этом руководству. Доволен?
— Нет. — Мрачно ответил Зиверт. Милли за его спиной тихо хрюкнула, но тут же сделала каменное лицо. Йор на той стороне смягчился.
— Слушай, у меня правда нет времени. Найди Эда, он … … ... обности. Э… то… … кт.
— Что? — Не понял Зиверт. — Йор, тебя не слышно. Какие-то помехи.
— Я говор… ш-ш-ш-ш… … … укт. ... ял?
— Нет!
Голос Йора потонул в помехах. Какое-то время шипение слегка прерывалось, как будто он ещё говорил, но скоро фон выровнялся, а потом совсем затих. Зиверт и Милли остались в тишине.

Страна невезения

Вся тайгой покрытая, абсолютно вся,
Есть одна в Евразии холодная страна,
Есть одна на Севере холодная страна,
Вся тайгой покрытая, абсолютно вся.

Там живут несчастные люди-дикари,
На лицо ужасные, добрые внутри,
На лицо ужасные, добрые внутри,
Там живут несчастные люди-дикари.

Что они ни делают, не идут дела,
Видно, что в субботник их мама родила,
Видно, что в субботник их мама родила,
Что они ни делают, не идут дела.

Рыба здесь не ловится, не производим кокс,
Плачем, богу молимся, не жалея слез,
Плачем, богу молимся, не жалея слез,
Рыба здесь не ловится, не растет здесь кокс!

Вроде, не бездельники и могли бы жить,
Вот бы нам субботники взять и отменить,
Вот бы нам субботники взять и отменить,
Вроде не бездельники и могли бы жить.

Как назло, на той земле нет календаря,
Ребятня и взрослые пропадают зря,
Ребятня и взрослые пропадают зря,
Как назло, на той земле нет календаря.

По такому случаю с ночи до зари
Плачут невезучие люди-дикари,
И рыдают бедные, и клянут беду,
В день какой, неведомо, в никаком году.
И рыдают бедные, и клянут беду,
В день какой, неведомо, в никаком году.
,песня,песня под гитару,текст,Истории,песочница

Пыль в механизме, глава 9(1)

Предыдущая часть: http://joyreactor.cc/post/4334218
То же самое, но на autor.today (да, опять): https://author.today/work/70502
Первая часть: http://joyreactor.cc/post/4052961



На этот раз обошлось без сумасшедших видений, таинственных снов или окон в другие миры. Зиверт несколько раз почти просыпался, но, желая удержать подольше блаженное забытье, засыпал снова. Удивительно, но самым безмятежным сном за последние несколько дней оказался сон в пустом холодильнике морга, на жёсткой деревянной лавке, притащенной из жуткого анатомического театра. Некромант лежал, пытаясь вытянуть из дремоты последние крохи спокойствия, пока более низменные желания не заставили его открыть глаза.
И ещё странный звук, похожий на жужжание.
Жужжало рядом, периодически, как будто кто-то раскручивал волчок. В кромешной тьме холодильника разливалось слабое, едва заметное свечение.
— Милли, это ты? — Спросил Зиверт в темноту.
— А, проснулся. — Откликнулась Милли. Жужжание прекратилось. — Как спалось?
— Неплохо. Даже здорово. Это ты жужжишь?
— Ага. Смотри.
Жужжание усилилось, и из темноты проступили очертания полок. Милли держала в руках небольшую динамо-машину, питавшую фонарик.
Пока Зиверт спал, Милли, маявшаяся бездельем и подстёгиваемая остаточными эффектами зелья крови, вытащила из его сумки спички, и пошла вдоль стены, надеясь найти что-нибудь стоящее. Каждый раз, наткнувшись на что-нибудь рукой, она зажигала спичку и рассматривала находку. В холодильнике ничего не нашлось, зато в коридоре ей удалось найти два аварийных шкафчика. В одном и лежали два фонаря с ручным приводом, оба сломанные. Не решившись отходить далеко, Милли вернулась и принялась собирать из них один рабочий.
— И вот результат. — Заключила она. — Правда, лампочка совсем дохлая. Ещё тут должен был быть аккумулятор, но они оба протекли. А без аккумулятора фонарь тухнет, как только перестаёшь на ручку жать.
— Милли…
— Знаю. Фонарь на вид довольно новый, а шкафчики были открыты. Ну, закрыты, но не заперты. Кто-то принёс их сюда позднее и сунул в шкафчик.
— Да я не об этом. Тебе тут туалет не попадался?
— А. — Она хмыкнула. — Выйдешь в коридор, первая дверь налево. Воды нет. Запах так себе.
— Спасибо. — Зиверт зажёг “светлячка” и заторопился в указанном направлении.


Через несколько минут Зиверт, бодро потирая руки, шагнул через порог анатомического театра.
— Намного лучше. — Сказал он и потянулся. — Долго я спал?
Милли неопределённо махнула рукой.
— Недолго. Пару часов, может, чуть больше. Точнее сложно сказать, часов-то нет.
Зиверт вздохнул.
— И ведь я думал взять хронометр, но решил, что обойдёмся. Пока на себе не испытаешь, не понять, как неудобно не знать, который час. Ладно, мысленно отметили на будущее и идём дальше. Что-то происходило, пока я спал?
— Да. — Кивнула Милли, но, прежде, чем Зиверт успел что-нибудь спросить, поправилась. — Вернее, нет. Не совсем. Эта клетка стеклянная со столом как стояла, так и стоит, но нравится она мне всё меньше и меньше. И не потому что она стоит в пустом подземном комплексе в, окружённая скамьями. Хотя и это тоже. Но рядом с ней чувствуется какое-то… напряжение. Как будто канат натянут и вибрирует. Или трансформатор гудит.
— Это ты выдумываешь. — Неуверенно ответил Зиверт. — Ясно, что с этого стола стихи не читали, но чем бы тут не занимались, это было давно.
— Тогда, может, подойдёшь, посмотришь? — Предложила Милли.
Отступать было некуда, и Зиверт двинулся к стеклянной клетке, тихо злясь на себя. Нельзя было слушать Милли. Во всяком случае, нельзя было воспринимать её слова настолько серьёзно. Теперь он и в самом деле почувствовал нарастающее напряжение, но не мог сказать, на самом ли деле там что-то было, или это всего лишь игра раздразнённого воображения.
Он почти дотронулся до стеклянной стены, когда обрывок видения пронёсся сквозь его голову. Зиверт замер, от неожиданности, не в силах пошевелиться. Видение не несло никакого смысла, да и вообще было мало на что похоже. Только цвет, эмоции. Как будто на долю секунды голову накрыли пыльной тёмно-красной тряпкой и тут же отдёрнули её.
— Здесь… очень грязно. — Через силу произнёс Зиверт, опуская, наконец, руку.
— В каком смысле? — Напряглась Милли. — Ты почувствовал эманации боли и отчаяния, из-за чудовищных вещей, которые здесь творились?
Полная академическая некорректность вопроса слегка привела мага в чувство. Он вскинул голову и повернулся.
— Что? Нет. Глупости. Следы эмоций не засечь без специального оборудования. — Он с опаской обернулся и осторожно отошёл от клетки. — Здесь повсюду ненаправленные магические элементы. Э-э-э… вроде как из борта корабля что-то торчит. Поток воды не проходит вдоль него плавно, а сбивается и завихряется. Тут почти то же самое, только вместо воды — магия. Понимаешь?
— Да. — Соврала Милли. — Значит, клетку открывать не будем?
— Ни в коем случае. — Твёрдо сказал Зиверт. — Скорее всего, ничего не будет, но есть небольшой шанс, что произойдёт что-нибудь… кошмарное. Лучше я нарисую предостерегающую руну на всякий случай.
Он вытащил свой портняжный мел и быстро набросал на полу сигнальный знак, состоявший из нескольких коротких линий. Когда последняя из них была окончена, руна издала негромкий звук, как будто провели пальцем по краю стакана, мигнула и погасла.
— Но из-за купола её не будет видно? — Уточнила Милли. — А с поверхности под куполом?
Зиверт посмотрел по сторонам, что-то прикинул на пальцах и отмерил несколько раз прямой угол.
— А чёрт его знает, — признался он. — Вряд ли. Можно дополнить её камнем, но я бы не хотел в таком месте оставлять слишком сильные знаки. Не вихревая зона, конечно, но уже близко.
В задумчивости, маг несколько раз покачался с носок на пятки.
— Нет, — решил он, наконец, — не будем рисковать. Идём, надо закончить с медкорпусом и искать планы комплекса. Есть хочешь? У меня ещё осталась плитка.


В самом дальнем от ведущей в медкорпус лестницы коридоре обнаружился отдельный кабинет, видимо, начальника медслужбы. Крепление для таблички на двери пустовало, но ни на одной другой такого крепления вообще не было. Ради интереса Зиверт дошёл до конца коридора, где наткнулся на ещё один морг. Но как только он открыл дверь, в лицо словно пахнуло невыразимой, фундаментальной неправильностью. Клетка из стали и стекла здесь была разбита, и Ветер гулял по помещению, искажая и путая реальность. Зиверт немедленно захлопнул дверь и нарисовал на ней ещё одну сигнальную руну.
— Зачем им, интересно, было строить два морга? — Вслух подумал он.
— Они их не строили. — Заметила Милли. — Это стандартная армейская практика: все помещения шаблонные, а под конкретную задачу их подгоняют уже исходя из потребностей. Сделали лишний морг, значит, нужно было.
— Ага. Чтобы все базы были одинаково удобны?
— Одинаково неудобны. — Поправила Милли. — Но в привычной и прогнозируемой степени.
Зиверт какое-то время осмысливал полученную информацию.
— Погоди… — начал он. — Если этот комплекс построен по шаблону…
— … то их множество? Да. Но учти, что приспосабливать их могли под разные цели.
— Цели, цели… — пробормотал Зиверт, вытаскивая свой мелок. Он начертил на стене несколько линий и уставился на них. — Коридор, кольцо… Допустим, вдоль кольца рельсы в стене…
Наконец он покачал головой.
— Нет, не могу сказать. Структура странная, но почему она такая? Если только…
— Если только что? — Уточнила Милли через несколько секунд затянувшегося молчания. Зиверт потряс головой.
— Нет, забудь. Маловероятно. Или… Нет, нет. Никаких выводов, пока не получим больше информации. А то с догадками можно куда угодно зайти.
В кабинете начальника было пусто, только в углу стоял ящиками к стене массивный письменный стол из какого-то довольно приятного на ощупь дерева. Поверхность стола при ближайшем рассмотрении оказалась изрезана какими-то заметками, вытертыми цифрами и узорами, какие рисует глубоко задумавшийся человек. Что намного интереснее, на столе были следы магических ритуалов. Маг, работавший в этом кабинете, не стал утруждать себя установкой правильной доски, а вырезал их прямо на столешнице.
“Лень или спешка?”, подумал Зиверт, оглядываясь в поисках подсказки. На стенах, видимо, раньше висели шкафчики, но в какой-то момент их посрывали и вынесли, оставив только светлые пятна. Больше ничего сказать было нельзя.
— Странно, — удивилась Милли, думавшая о чём-то своём, — почему стол бросили? В дверь не пролез, что ли?
Пока она прикидывала на пальцах размеры стола, Зиверт подошёл и попытался отодвинуть его от стены, чтобы добраться до ящиков. Раздался чудовищный скрежет. Многократно усиленный эхом, он вырвался из кабинета и пронёсся по коридору, отражаясь от стен. Зиверт повернулся к Милли, собираясь начать оправдываться, но та остановила его жестом. Несколько мгновений они стояли без движения, пока Милли не опустила руку.
— Показалось, что ли. Вроде был шорох, как будто песок сыплется, а теперь тихо. — Она пожала плечами. — В ушах, наверное, звенит. Шуми потише, ладно?
— Ладно. — Эхом отозвался Зиверт. — Но тут что-то есть.
На дне одного из ящиков лежала тонкая пачка старых бумаг. За прошедшие годы они успели промокнуть и высохнуть, и разобрать, что там было написано, стало невозможно.
Или почти невозможно.
Зиверт аккуратно отлепил верхний лист, потом следующий. Документы, лежавшие ниже, оставили отпечатки на оборотных сторонах верхних листов. Наконец, попался отпечаток, сохранивший целое предложение.
— Это… приказ о назначении… кого-то. — Заключил Зиверт, до рези в глазах вглядываясь в расплывчатые отпечатки. — Кого-то важного.
— Начальника медслужбы? — Предположила Милли.
— Вполне вероятно. — Согласился Зиверт, крутя листок в руках. Пожелтевшая от времени бумага стала жёлтой и хрустящей. — Довольно правдоподобно. Но вот, что интересно: этот стол покрыт не только закорючками, но и следами ритуалов. Вот этот, например, для фокусировки и успокоения нервов. Остальные… сложно сказать, но это точно ритуалы. И если никто не прокрадывался в этот кабинет, чтобы портить стол, пока его владелец где-то гуляет, то этот самый начальник был магом. Маг-врач.
— Ну и что? — Не поняла Милли. — Разве редкое сочетание?
— Очень уж... — Зиверт запнулся, пытаясь подобрать определение. — Конкретное. Медицина для магов предмет вспомогательный, её обычно изучают только целители и некроманты, и не в той степени, в которой она нужна врачу. Медиков готовят не в Академии, по крайней мере, хороших. В плане естественных наук она очень уж консервативна, чтобы не сказать ретроградна. Но им, видимо, очень нужен был маг и медик в одном лице.
— И о чём это нам говорит?
Зиверт пожал плечами.
— Хороший вопрос. Но такие фигуры на таких секретных проектах редко меняются. Куда делся предыдущий начальник медслужбы, на пенсию вышел? А он был магом или такая необходимость внезапно возникла? К тому же…
Он осёкся. Раздался громкий шорох, как будто недовольный жук пытался выбраться из спичечного коробка. Дверь кабинета приоткрылась. В щель проникли длинные тонкие лапы, и заскребли по стене. Неизвестный гость не имел понятия о том, как работает дверь, и это дало Милли небольшую фору, которой она немедленно воспользовалась. Одним широким шагом она переместилась к открывающейся двери, слегка сгорбилась, и резко выбросила ногу вперёд. Удар был такой силы, что дверь слегка выступила наружу, хотя открывалась внутрь. Тонкие чёрные лапы сломались, как спички, забрызгав стены чёрно-зелёной кровью. Послышался приглушённый вопль обладателя лап, похожий на скрежет, но полный злобы и боли. Такой звук мог бы издавать испорченный двигатель, но никак не живое существо. Не говоря ни слова, Милли сорвала с плеча двустволку и выстрелила дуплетом прямо через дверь. Скрежет перешёл в судорожное бульканье, оборвался и затих. Милли повернулась к остолбеневшему Зиверту и повесила ружьё обратно на плечо.
— Так что ты говорил? — Спросила она.
— … — Начал было маг.
Милли вздохнула.
— Да нет, просто всегда мечтала так сделать. Бежим, конечно, бежим.

Птичий Гриб. Глава 8 (последняя)

Городское фентези. Повесть.
Предыдущая глава:
http://joyreactor.cc/post/4484093

Женщина выскочила из астрального плана, тяжело дыша. Её знобило, тело болело, будто бы его на самом деле кто-то прожевал и выплюнул.
— Как? Почему? — схватилась за голову она. — Всё было под контролем! Всё шло по плану!
Молочай неподвижно стоял, прислонившись к стене, безучастно наблюдая за своей паникующей госпожой.
Женщина повернулась к нему.
— Ты… знаешь что-то об этом? Что могло пойти не так?
— Есть одно соображение, госпожа, но оно настолько кощунственно, что нет смелости его озвучить.
— Говори!
— Возможно ли такое, — Молочая передёрнуло, — что госпожа… Госпожа связалась с силами, что ей… не по зубам? Влезла, куда… влезать не стоило?
Брошенный женщиной металлический поднос снёс Молочаю полголовы и вонзился в стену.
— Понял. Ухожу, — сказал сайфер, рассыпаясь на лианы и уползая в цветочные горшки.
Женщина стукнула кулаком по журнальному столику, разнеся его в щепки. Она этого так не оставит! Раз существо не хочет подчиняться, она уничтожит его. С этой мыслью она обратила свой взгляд на стеклянный куб, который был до краёв заполнен красноватой жидкостью.

Наступал вечер. Сара Гринлок возвращалась домой, держа в руке пакет с покупками. Естественно, она соблюдала все меры предосторожности: на руках перчатки, а покупки были ей выданы через бесконтактное окно выдачи. Подходя к двери квартиры, она вытащила ключи, но резко застыла, что-то почувствовав.
Вздохнув, она поставила пакет на пол и осторожно повернула ключ в замке.
В следующее мгновение она с огромной скоростью распахнула дверь и совершила быстрый прыжок, намереваясь поразить нарушителя сверху. Однако нарушитель, развив немыслимую скорость, уклонился в сторону, оббежал друидессу, крепко ухватил за талию и уложил на пол.
— Сколько раз тебе говорить, не атакуй в прыжке. Ты же не зверь какой-то. В полёте чрезвычайно сложно менять направление, что может использовать против тебя быстрый противник.
Сара вздохнула.
— Ума не приложу, как тебе это всегда удаётся, сестра.
Лора усмехнулась, освободив сестру от своих объятий.
Сара поднялась на ноги, отряхиваясь.
— Рефлексы доведены до предела, а мускулатура работает в несколько раз эффективнее… Но раз за разом ты побеждаешь.
— На то я и старшая сестра, — ухмыльнулась ведьма.
Сара одарила её усталым взглядом.
— Не хочется цитировать Принцессу, но кто из нас четырёх старше, а кто младше — установить невозможно.
Сара сходила за пакетом.
— И как тебе перестановки в нашем ВЦ? — поинтересовалась Лора, поглаживая свою дракошку, занявшую подушку на диване.
— Эй, осторожнее с диваном. Не хочу, чтобы Эль его сожгла. А касательно перестановок… Ловко. Очень ловко Миления всё провернула. Нашла возможность и подключила все свои ресурсы.
— Вся в мать… — покачала головой Лора.
— Да… — Сара вздохнула, коснувшись в задумчивости обрубка мизинца своей левой руки. — Вся в мать…
— Удивительно, а ведь сначала она производила на меня приятное впечатление…
— Ты пришла сюда обсуждать Милению, сестра?
— Нет.
Лора поднялась с дивана, поправив жилетку своего делового костюма. Две скрытые магией кобуры проявились на нём, два зачарованных пистолета покоились внутри. Ведьма сняла со спинки дивана ножны с тяжёлой саблей и закрепила их сзади на поясе.
— В данный момент Миления находится в особняке, принадлежащем Брунгильде Крэг Флёр, которым пользуется весь последний год. С ней находится уже известная тебе ведьма Лариса Рыжая, которая подвергается ужасным пыткам. Нам нужно вмешаться.
— Тебе так важна жизнь твоей пешки, сестра? Или что-то пошло не по плану?
— Наоборот, — Лора покачала головой, — всё идёт слишком хорошо. Настолько хорошо, что я даже сама не могу поверить. Поэтому и нужно действовать сейчас… Пока Милению ещё можно спасти от её собственной глупости.
— Хорошо, — Сара кивнула. — Пойду с тобой.
Друидесса взяла с вешалки копьё. С виду оно было совсем непримечательным, просто белый наконечник, примотанный зеленоватой нитью к древку из необычного тёмного дерева, но знаток бы понял, что оно собрано из крайне редких компонентов: клыка дракона и отростка от корня Мирового Древа. Лишь действительно могущественный друид мог собрать эти компоненты, ведь драконы уже давно покинули этот мир, а Мировое Древо обладало невероятной прочностью, не позволяющей просто взять и оторвать от него кусочек. Также, нить, которая скрепляла их между собой, должна была быть как минимум необычной, только вот Сара хранила молчание, где её взяла.
Друидесса указала наконечником копья на заросшую вьющимися растениями стену её квартиры, и там тут же открылся разлом, из которого пахнуло запахом леса.
— Тропа создана, сестра. Чуть поодаль от особняка, чтобы прийти незамеченными, как ты любишь.
— На тебя всегда можно положиться.

Они вышли на пригорок с одиноким деревом, с которого открывался хороший обзор на особняк. В одном из окон мерцал свет.
— Похоже, нашей начальнице сегодня не до сна, — констатировала Лора, глядя в бинокль.
— Немудрено, — кивнула Сара. — Её лекарство оказалось пустышкой. А к тому же, поступают сведения о заражении Одарённых. Наверняка она выжмет твою ведьмочку без остатка, пытаясь найти способ остановить эпидемию.
— Поэтому нам и нужно действовать сейчас.
— Конечно. Насколько можно судить по планировке, лаборатория примыкает к оранжерее. Думается, стоит зайти именно оттуда, чтобы не шляться по особняку, где наверняка будет прислуга.
— Понятно, — кивнула ведьма.
Незримыми тенями они пробрались к оранжерее, Лора с лёгкостью открыла дверь, и чародейки вошли внутрь. Даже у человека, далёкого от садоводства, возникло бы восхищение при взгляде на стройные ряды гигантских овощей, грибов и других сельскохозяйственных культур. Но у чародеек не было времени на осмотр достопримечательностей этого места, Лора уверенно пошла вдоль грядок, отмахиваясь от свешивающихся стеблей, что, казалось бы, пытались её схватить и задержать.
Ведьма обернулась и увидела, что Сара остановилась перед огромным зелёным огурцом, расположившимся чуть поодаль от основной грядки.
— Ты идёшь, сестра?
Друидесса выглядела озабоченной, потирая левое запястье.
— Нельзя, — покачала головой Сара. — Нельзя оставлять так…
— Что случилось? — Лора вернулась к сестре.
— Это… не плод. Человек. Нельзя… оставлять так.
— Мы можем вернуться позже.
— Прошу, Лора, — ведьма редко видела свою обычно предельно собранную сестру настолько взволнованной. — Не могу пройти мимо. Непорядок.
Лора вздохнула, вытаскивая из кармана статуэтку кошки, обмотанную алыми волосами. Магия вокруг них изменилась, обтекая и маскируя колдовство.
— Надеюсь, твоё чувство не подводит. У меня осталось не так много скрывающих статуэток. Что нужно сделать?
Сара протянула сестре левую руку.
— Возьми мою кровь. Сформируй заготовку. Форма проклятого сильно повреждена, придётся восстанавливать максимально осторожно, по частям. Удерживай их в стазе, пока не срастутся.
Ведьма кивнула, и без колебаний полоснула по ладони сестры ритуальным ножом. Кровь потекла из раны вверх, превращаясь в алый туман, который растекался, приобретая подобие человеческого тела.
— Хорошо, — рана Сары закрылась сама собой и друидесса снова повернулась к огурцу. — Теперь будем надеяться, что жертва вспомнит, кто она…
Сара положила руки на огурец и начала ритуал. Её губы шептали заклинание, а руки, светясь мягким зелёным светом, вливали магию в плод. Под действием колдовства, огурец терял форму, превращаясь в пульсирующее месиво живых клеток, подобно тающей смоле, оно капало, но не вниз, а вверх, попадая в ловушку кровавого тумана, парящего над ним… Капля за каплей, кости, органы, мышцы и кожа занимали положенные места на заготовке, превращаясь в тело молодой девушки. Наконец, последняя капля заняла своё место — и Сара, пускай и ослабев после ритуала, ловко подхватила тело, продолжая вливать в него живительную энергию.
Лора движением руки смахнула ритуальную кровь с лица жертвы и чародейки замерли в удивлении.
— Это же… — ведьма не верила своим глазам. — Это Миления!
— Да, это она… — подтвердила Сара. — И в таком состоянии уже больше года. Ещё день-другой и восстанавливать было бы уже нечего. Превратилась бы в овощ навсегда.
— Тогда кто всё это время выдавал себя за неё? И, главное, как смог обманывать чутьё десятков сотрудников?
— Тебе придётся выяснить это самой, — Сара тяжело дышала. — Должна вынести её отсюда и передать паранорм-медикам для полной реанимации.
— Иди, — кивнула ведьма. — Мои чары скроют тебя до выхода с территории особняка. Я же разберусь. И поставлю точку.

Женщина в бешенстве отбросила колбу с кровавой жидкостью.
— Не то, не то, всё не то! Что же случилось? Мой контроль над инфекцией был идеальным! Ладно… Даже если не смогу создать лекарство, всегда могу позаботится о эвакуации и карантине, сохранить лицо… Может, в итоге, и не сохраню пост, но всё равно буду в начальниках…
— Начальниках над кем? Над кучей трупов? — услышала она ехидное замечание.
Женщина обернулась к двери.
— Ты! — крикнула она. — Паршивая красная ведьма! Это твоих рук дело?
— Нет, — Лора подхватила стул и села, самодовольно смотря на женщину, что носила обличье Милении. — Это целиком и полностью твоя вина. Нарушила протокол, не стала уничтожать опасный артефакт, злоупотребила положением… Серьёзная заявка на пожизненное заключение в тюрьме для чародеев… Ах да, ещё и выдавала себя за сотрудника Организации. Не так ли, Брунгильда?
Обличье дочери спало с Брунгильды Крэг Флёр, её настоящее лицо было искажено гневом.
— Должна признать, ты обманула даже нас, — продолжила ведьма. — Я бы почуяла и развеяла камуфляж или гламур, Сара бы легко распознала полиморф или чары двойника.
— Когда моя дурная дочь явилась ко мне, я с трудом узнала её. Какие-то чары препятствовали этому, пока она не назвалась. Я просто взяла эти чары и обратила полярность, чтобы все наоборот, узнавали её во мне.
— Ах, всё встаёт на свои места. Это действительно опасные чары. Но я удивлена, что такая неумёха как ты вообще смогла их понять…
— Заткнись! Я — наследница великой династии и мне была дана великая сила!
Глаза Брунгильды загорелись ярким светом, а все растения в лаборатории прибавили в размерах. В ведьму полетело заклинание, но она отклонила его вспыхнувшим в воздухе знаком тройного орлиного крыла.
— Твой любимый овощной полиморф? Хотела превратить меня, как свою дочь?
— Она мне не дочь! — выкрикнула Брунгильда. — Всю жизнь я считала иначе, но та торговка диковинками обманула меня! В ней нет ни капли моей крови, она всего лишь сайфер, впитавший семя Фредерика!
— Вот это новость! А как по мне, в ней нет ничего искусственного.
— В любом случае, она шла против моей воли! Против той жизни, которую я подготовила для неё. Она должна была быть наверху, над всеми, и я, её мать и советница, купалась бы в лучах её славы. Но нет, ей захотелось добиваться всего самой. Поэтому, пускай и останется овощем, с которого единственная польза — семена!
Лора покачала головой.
— Ужасно, ужасно. Но ладно, пора заканчивать этот фарс.
— И что же ты будешь делать, ведьма? — корни растений плелись по полу, превращая лабораторию в подобие дремучей рощи. — Ты на моей территории! Будешь бряцать своими игрушками?
— Нет.
Лора встала со стула, отстёгивая кобуру с пистолетами. Она отбросила их в сторону, и те растворились в воздухе. За ними последовали и ножны с саблей.
— Я не собиралась применять это против тебя. Я думала, что ты — Миления, и оружие мне нужно было лишь для того, чтобы ты избежала самого ужасного исхода. Но теперь… Теперь мне всё равно. Лариса, хватит спать! Сделай, что я просила.
Звон разбитого стекла…
— Будет исполнено, Наставница, — раздался голос из-за спины Брунгильды.
Друидесса медленно обернулась и потеряла дар речи…

Ледяной ветер нёсся по степи, пронизывая до костей любого случайного путника. Была уже зима, но снег не спешил падать, закрывая землю и спящие в ней семена спасительным белым покрывалом. Следующий год явно будет неурожайным…
По ледяной пустоши шла женщина, длинный, отороченный мехом плащ и шапка защищали её от холода, а нижнюю часть лица закрывал тёплый красный шарф. У реки было небольшое поселение, туда путница и направлялась.
Её взору вскоре предстало ужасное зрелище: сломанный частокол, догорающие хижины и десятки мёртвых тел.
Нападение кочевников. Увы, но у жителей не было шансов. Перевернув одно из тел, путница всмотрелась в лицо мёртвого мужчины. Это явно был кочевник, на лице его застыл ужас, а из кожи торчали сотни чёрных кристаллических игл. Такие же признаки были и у следующего, третьего, четвёртого… И у кочевников, и у местных. Путница направилась на центральную площадь и там, посреди кольца из мёртвых тел увидела маленькую девочку. Ветер трепал её огненно-рыжие волосы, она содрогалась от рыданий и холода…
— Не подходите ко мне! — крикнула она. — Они все… умирают… Почему… они все… умирают?
Путница без опаски подошла к девочке. Магическая защита была абсолютна, но аура ребёнка всё равно покалывала кожу словно десятки игл.
— Ты не виновата, — сказала путница. — Они все были… плохими людьми. Они получили по заслугам.
— Но матушка… Старшие сёстры? Почему они?
— Твой ковен сбился с пути. Они продавали молодых послушниц разбойникам, в обмен на защиту, прекрасно зная, что их там будут ценить не за магический дар. Полагаю, за тебя они хотели выручить немало. Здесь и должна была состояться сделка. Ну а внезапно нагрянувшие кочевники стали катализатором.
— И здесь что, не было хороших людей? — девочка подняла голову, посмотрев на собеседницу тёмно-карими глазами. — Ни одного?
— Ни одного, — солгала путница.
— Я больше не хочу так! — девочка вновь зарыдала. — Не хочу!
Путница посмотрела в её глаза, заметив маленький шрам на левом веке, выглядящий так, будто бы его оставило острейшее лезвие, каким-то чудом не ослепив.
— Успокойся. Я пришла помочь. Я буду учить тебя. Пускай твой Цвет и отличен от моего, но у меня должно получиться. Ты сможешь обуздать свою силу. Ты станешь великой ведьмой. Но сейчас… Сейчас ты должна уснуть. Я разбужу тебя, когда придёт время.
Казалось, даже ветер утих, прислушиваясь к словам чудесной колыбельной, что вдруг заиграла над засыпанным мёртвыми телами пепелищем. Это была песня о временах чудес и волшебства, мира и покоя, о волшебных зверях и невероятных существах, что теперь обитают лишь в сказках.
В пространстве открылся разлом, и путница положила туда спящую девочку, закутанную в покрывало. Разлом закрылся и ветер снова завыл, унося пепел догорающих домов.
По пепелищу шёл бледно-серый конь, на его спине возвышалась тёмная фигура с алебардой на плече. Всадник подъехал к путнице и спешился, откинув капюшон своего плаща. Это была женщина с волосами цвета вороньего крыла.
— Какая разрушительная мощь… — сказала всадница. — Ты уже нашла источник, Лора?
— Увы, источник погиб во время выброса, растворился в магии.
— Какая печальная судьба, — женщина вздохнула. — Я так давно не чувствовала такой концентрации… Уровень как до Катаклизма. Признаю честно, думала найду тут себе ученика или ученицу…
— У тебя ещё всё впереди, Мара.
— Мне бы твой оптимизм… — тёмная чародейка покачала головой. — Ты же знаешь, теперь ведьмам даже недоступен мой Цвет. Слишком «тяжёлый», «тёмный», они говорят. Уже смирилась с тем, что я — последняя. Может, будь моя доченька жива… Или я могла бы родить другую…
Мара тряхнула головой и снова закрылась капюшоном. Запрыгнув в седло, она ускакала прочь.
Чуткие уши Лоры уловили от сестры что-то похожее на плач. Алая ведьма вздохнула.
— Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня, сестра.

Брунгильда вопила от боли, её внутренности перемешивались в теле, как в водовороте, острые как иглы волокна грибка прорастали внутрь, поражая её десятками инфекций.
— Есть такая вещь — карма, — произнесла Лора, наблюдавшая за её страданиями с безопасного расстояния. — Мы списываем это на суеверия Неодарённых, их попытки объяснить свои неудачи. А ведь, на самом деле, она существует. Мы копим грехи, а они, в итоге, сокрушают нас. Нужен лишь катализатор. Эта девочка — как раз он и есть.
— Мерзавка… ты была с ней заодно… — прошипела чародейка, когда боль на секунду отступила.
Обнажённая Лариса стояла неподвижно, в её глазах был немой укор. Раны и шрамы, полученные ею во время пытки, исчезали без следа, проявляясь на теле Брунгильды.
— Заодно? — ухмыльнулась Лора. — Она никогда не была со мной заодно. Я лишь поставила её в нужное место.
Ведьма вздохнула.
— А ведь у тебя был шанс. Отнесись ты к ней по-человечески, и всего этого бы не было. Даже сейчас, ещё не поздно. Подумаешь, заражение и искажение тела, паранорм-медики может быть даже смогут вернуть тебе возможность двигаться. Проси у неё прощения. Облегчи участь.
Брунгильда взвыла, когда боль вновь пронзила то, что осталось от её позвоночника.
— Ни за что! Никогда! Это всё вы, мерзкие ведьмы, со своим так называемым Порядком! Вечно мните себя самими умными, хотя не способны даже на нормальное колдовство!
Она сжала искажённые челюсти, отрезая боль.
— Молочай! Убей их!!
Лианы вылезли из горшков, свиваясь воедино, формируя тело, подобное человеческому.
— Простите, госпожа, — поклонился сайфер, — но этот приказ не может быть выполнен. Запрещено… вышестоящими.
Брунгильда завопила, собирая стебли и травы со всей лаборатории и формируя из них подобие экзоскелета для своего искалеченного тела.
— Тогда я сделаю всё сама! И начну с этой пигалицы!
В мгновение ока лианы протянулись к Ларисе и, с ужасным хрустом, переломили её пополам. Брунгильда отбросила бездыханное тело девушки в сторону.
— Что же ты наделала… — покачала головой Лора. — А ведь тебя ещё можно было спасти…
— Что ты там говоришь? Ты — следующая!
Переплетённые корни-щупальца рванулись к алой ведьме, но та не стала уклонятся.
Корни внезапно остановились. Брунгильда поняла, что не может контролировать их. Вся её магия, вся её жизнь — была обрезана, подобно как топор палача отсекает голову.
Искалеченное тело Ларисы поднялось в воздух, восстанавливая форму и возрождаясь. Её почерневшие глаза пристально посмотрели на друидессу.
Брунгильда беспомощно тянулась к природе, пытаясь вернуть хоть частичку магии, вырваться, обрести надежду на спасение…
Тысячи игл прорвали её кожу, расширяясь и срастаясь в чёрные кристаллы, они высасывали саму её суть, её магию, её душу…
— Ты убила её, и, взамен, падёшь сама, — констатировала Лора. — Доля, которую выбрала лично ты.
Брунгильда что-то слабо прошипела, но кристаллы уже закрывали её лицо, заканчивая превращение в уродливую статую.
Лариса закрыла глаза и начала падать. Лора мгновенным рывком переместилась к ней и подхватила на руки.
— Удивительно, как много зла бывает в людях. В той деревне, где я впервые встретила тебя, даже у ведьм твоего ковена были лишь малозаметные иглы в коже. Эта же… Эта окаменела полностью.
Ведьма задумалась, покачав Ларису на руках как ребёнка.
— Прости, что так вышло. Не могла и подумать, что тебе придётся столкнуться с таким кошмаром. А сейчас… Надо что-то с этим сделать. Атерниэль!
— Мяу! — дракошка выпрыгнула изниоткуда, сверкнув глазами в полумраке.
— Сожги тут всё. Окрась пламя в зелёный цвет, чтобы больше было похоже на неконтролируемый выброс во время друидского ритуала.
— Мяу! — ответила дракошка. — Но с вас вкусняшки!
— Всё будет вовремя, Эль. Я держу своё слово.
— Разрешите сопроводить вас к выходу? — спросил Молочай, доселе стоявший без движения. — Новая госпожа ещё слаба, но, могу предположить, что она хотела бы этого.
— Да, будь добр, сайфер.
Тело существа расползлось, создавая тоннель, ведущий в Лесные Тропы. Лора с Ларисой на руках вошла внутрь, а за её спиной уже разгоралось пламя.

Алая ведьма вышла у того же дерева на пригорке, как и когда её привела сюда Сара. Портал за ней схлопнулся, рассыпавшись на стебли и корни. Сестра обсуждала что-то с паранорм-медиками и группой агентов «Дисциплины».
Лора передала Ларису медику.
— Магическое и физическое истощение, — пояснила она. — Стандартных зелий должно хватить. Постарайтесь свести к минимуму инвазивные процедуры… у неё проблемы со свёртываемостью крови.
Ведьма проследила за медиками, они загружали в машины Милению, Ларису… И кого-то ещё? Синистру Блэкторн и Алексея Зайцева?
На вопросительный взгляд Лоры Сара ответила:
— Нашла их в оранжерее. Вероятно, преступница похитила и удерживала их для своих планов.
Естественно, всё это была выдумка, чтобы скрыть правду. Лора кивнула, понимающе ухмыльнувшись.
— Мисс Редлок, вам удалось задержать преступницу? — начальник «Дисциплины» подбежал к сёстрам.
Оглушительный взрыв сотряс окрестности. Зелёное пламя взметнулось до небес, превращая поместье в обугленные руины.
— Какого? — выругался агент.
— Что ж, — покачала головой Сара, — подозреваемая решила умереть громко. Похоже на неудачное применение «Песни Тёмного Леса».
— Да, мне едва удалось скрыться, пока энергия разрывала её тело на части, — кивнула Лора.
— Но вам хотя бы удалось установить, кто это был? Как вообще можно целый год обманывать весь ВЦ?
— Преступница — Брунгильда Крэг Флёр, мать Милении, — сообщила алая ведьма, наблюдая как от удивления изменяются лица агентов. — Для маскировки использовала мнемоническую магию, направлено «убеждая» любого собеседника в том, что она — Миления.
— Всё становится на места, — кивнула Сара. — Столь сложные чары наверняка в итоге и повлекли сбой в заклинании, которое она захотела применить против тебя.
— А что с лекарством, которое она разрабатывала? — начальник «Взаимодействия» также был тут.
— Не было никакого лекарства, — Лора покачала головой. — Брунгильда завладела частью артефакта и через него контролировала инфекцию. К счастью, теперь он уничтожен. Осталось только избавиться от остального ковра — и эпидемия пойдёт на спад.
— Всё будет отражено в отчётах, — кивнула Сара. — И их написанием стоит заняться прямо сейчас, не так ли, сестра?
Лора кивнула.
Несмотря на возражения некоторых агентов, сёстры ушли через Лесные Тропы.

Посреди необъятной бездны в неизвестном мире висел крошечный островок, покрытый жухлой травой. Чёрный зверь, что лежал на нём, выл от боли, пока его тело покрывалось кристаллами. Он не может закончить так! Он должен бороться!
Внезапно, зелёный согревающий свет коснулся его истощённого тела.
— Не нужно бояться. Не пропадёшь. Не исчезнешь. Следуй за тьмой. Обрети новый дом.
Зверь посмотрел туда, куда указала призрачная фигура. Он увидел боль и страдание, горе и скорбь… Он нашёл своё место…

— Интересно, — произнесла Лора, отпив кофе из чашки, — откуда же так удачно появилась эта эпидемия?
— Почему ты смотришь на меня, сестра? — удивилась Сара. — Ты же знаешь, не сильна на подобные интриги.
Лора ухмыльнулась.
— И лгать ты умеешь плохо. Судя по всему, ты поняла, на что способна Лариса и решила, что её сила поможет и в решении твоей проблемы?
Сара вздохнула.
— Зверь… Заслужил отдых. Но не знала, как его усыпить навсегда. А теперь, он замер. Слился с магией этой девочки… С тем горем, что царит в её душе.
Лора кивнула, сделав ещё один глоток.
— Кто она, сестра? — спросила Сара. — Уже… много лет не видела такой магии. И этот шрам на глазу… Отметка, что оставил первый Катаклизм? Но ведь все Меченые — мужчины?
— Считается, что у Меченых не может быть детей, — ответила алая ведьма. — Потоки магии, что окружат плод, негативно отразятся на организме матери и спровоцируют выкидыш. Но что если матерью будет ведьма, привыкшая проводить и очищать огромное количество энергии?
— Но какая же сила должна быть у ведьмы для совершения таких манипуляций? Мы ведь говорим не о крошечном ручейке, а об огромном потоке, живой лей-линии, буквально вонзающейся в глаз ребёнка! …О магия! Только не говори, что…
— Нет, она не моя дочь, — Лора покачала головой, улыбнувшись. — Но её мать наверняка была одной из сильнейших, к сожалению, не смогла установить её имя… Кстати, раз уж мы начали о дочерях… Перед смертью, Брунгильда сказала, что Миления — не её дочь, а сайфер, хотя, как по мне, девочка — полноценный человек. Как же так вышло?
Сара вздохнула.
— Полагаешь, такая тщеславная женщина как Брунгильда стала бы портить себе фигуру беременностью? Известно, что где-то за год до рождения девочки, друидесса сильно интересовалась артефактом, называемым Кровавым Деревом. Обычно его используют для создания сайферов, но с достаточным количеством… материалов, оно может породить и выносить человеческого ребёнка. Вероятно, Брунгильда плохо разобралась в ритуале, оттого и результат получился… не такой, как хотелось…
— Ты не умеешь мне лгать, сестра, — Лора снова покачала головой. — Полагаю, что для создания такого артефакта нужна кровавая жертва, не жизнь, конечно, но какой-то непоправимый вред. Например, потеря пальца. Однако, это должна сделать настоящая мать будущего ребёнка. Поэтому ведь ты и почувствовала её в превращённом виде? Свою плоть и кровь?
Сара сжала губы, отвернув лицо и схватившись за левую руку с отсутствующим мизинцем.
— …Я — она сказала это простое слово с огромным усилием, — помню, чем обернулись попытки Мары и Доры завести семью. Знаю горе и вечную скорбь, что наполняет их сердца, пускай они и не подают виду. Мы, четверо, прокляты. Прокляты быть одинокими до конца. И я, — она снова тяжело вздохнула, — решила, что спасу свою дочь, отдалив от себя.
Лора отставила кружку и потянулась к сестре, заключив в объятия.
— Я всё понимаю, Сара. Мы все пытались… Рада, что тебе это удалось, пускай и столь необычным образом. Но ты должна понять, что рано или поздно она узнает. Она же ведьма, как и ты, пускай, пока, и не понимает этого.
— Буду готова принять всё, — вздохнула Сара. — Хоть ненависть, хоть презрение. Лишь бы с ней было всё в порядке.
— Ладно, — кивнула Лора. — Стараниями паранорм-медиков, девочки уже должны были прийти в себя. Пойдём их навестим?

Дождь поливал руины сожжённого до основания особняка с оранжереей, превращая оставшийся пепел в чёрную грязь. Работники ВЦ обыскали тут всё, поэтому кордон был снят, а объект брошен. Это было на руку человеку в тёмном плаще с капюшоном, пробирающейся по обломкам камней, туда, где хозяйка особняка держала лабораторию. Конечно, агенты наверняка перевернули тут каждый камень, но всё-таки могли что-то пропустить. И удача улыбнулась ему! Несколько небольших уродливых осколков валялись рядом с центром возгорания, наверняка незамеченные из-за густого пепла и расплавленных камней, но теперь дождь вымыл их, показав блеск в лунном свете. Человек протянул к ним свои кривые, замотанные бинтами пальцы и странное, давно забытое им чувство, появилось в его руках.
Его закоченевшие губы изобразили ухмылку. То, что нужно. То, что он искал…

Как мы потеряли космос


Вспоминая о прошлом мировой космонавтики, я задумываюсь о её развитии после 1991 года и понимаю – мы проебали 30 лет космоса. В конце 80-х СССР готовил к полетам звено «Буранов», проектировал орбитальную станцию «Мир-2», разрабатывал новый сверхтяжелый носитель «Вулкан», который использовался бы при освоении лунной и марсианской поверхности. В Америке увеличивали частоту запуска Шаттлов, полным ходом шла разработка орбитальной станции «Freedom», которая превосходила по своим параметрам нынешнюю МКС. Обе сверхдержавы покоряли космос семимильными шагами, но…


Советский Союз рухнул, забрав с собой в могилу отечественную космонавтику. Казалось бы, у США теперь фактическая монополия на космос и куча высвободившихся средств, пора бы херачить по всем осям, распространяя демократию на всю Вселенную, но нет. Вместо этого американцы решили вложиться в свою мировую гегемонию. Зачем? Я не знаю. Думаю, комментаторы лучше меня объяснят цель интервенции в богом забытое Гаити/Панаму/Сомали. Чтобы вы понимали всю суть пиздеца, годовой бюджет НАСА составляет 20 миллиардов, а месячная операция против Хусейна обошлась в 100 миллиардов долларов. Надо ли говорить, что с этими деньгами можно спокойно отправить на Марс роту Абрамсов. Но зачем нам строить лунную базу за 50 миллиардов, давайте лучше ежегодно сливать 80 миллиардов на такую перспективную страну, как Афганистан.

Мне вот иногда кажется, что космонавтика США создавалась исключительно как ответ на советские потуги в космос. Если бы мы туда не сунулись, американцы ещё десятилетия летали себе в стратосфере, задумчиво крутя у виска на предложения фон Брауна отправиться дальше. Как говорится, следите за руками. 4 октября 1957 года СССР отправляет на орбиту первый искусственный спутник земли (ИСЗ), и на следующий месяц в США учреждают специальный комитет по космическим технологиям, а через полгода создаётся НАСА. Пока Лайка отмечает сорокалетие Октября на орбите, Америка пытается запустить собственный спутник, что со второй попытки ей удается. В надежде обогнать Советский Союз, США собираются отправить первого человека на орбиту, но и здесь поражение. Только после полета Германа Титова американцы смогли вывести на земную орбиту своего астронавта – Джона Гленна.

Кеннеди, видя, что полимеры активно проебываются, идет ва-банк: «А не полететь ли нам на Луну?» Слетали, получилось эффектно, и коммунистам нос утерли. Советский Союз, говоря:«Не очень-то и хотелось», – отправляет вдогонку два лунохода и пару зондов для сбора грунта. Вроде как тотал вин, Америка намбер ван, но Советы как будто не заметили поражения и вполне себе лидируют в других космических начинаниях. За ними такие достижения, как первая орбитальная станция Земли, Венеры, Марса, Луны, первая мягкая посадка на эти же объекты и отправка зондов к комете Галлея. Американцы не опускают руки и запускают на орбиту ядерный реактор, отправляют зонды к Юпитеру, Сатурну, Урану и Нептуну, делают свою орбитальную станцию, создают шаттлы. Идёт борьба двух сверхдержав за космос, благодаря которой человечество уверенно движется к светлому коммунистическому (зачеркнуто) будущему.


Апофеозом космической программы СССР становится запуск комплекса «Энергия» – «Буран» и строительство станции «Мир». Казалось, борьба вступает в новую фазу, в НАСА вливают всё новые и новые миллиарды, но тут происходит 1991 год. На место соперничества приходит сотрудничество. Ещё до падения Союза началась кооперация между двумя странами. Программа «Союз – Аполлон» являлась началом русско-американского сотрудничества в космосе. Развитие оно получило уже в 90-е годы, когда на «Мир» стали активно летать иностранцы. Вышел интересный казус, американцев на станции побывало больше, чем русских: 44 против 42. Тем не менее, за всем этим праздником жизни таилась одна особенность. Космические программы перестали развиваться теми же бешеными темпами. Тогда за одно поколение люди прошли путь от полета собак в космос до высадки на Луну. Сегодня за одно поколение мы вернулись к космосу 90-х в современной стилистике. Смотрите сами, зачем развивать дорогущие шаттлы или разрабатывать новые ракеты, если есть Советские «Союзы». Они дешевле, надёжнее и безопаснее американских многоразовых челноков. Так ещё и Россия идет с радостью на такое сотрудничество, так как империалисты своими контрактами фактически спасают отечественный космос. Выходит такой замкнутый круг: они нам – деньги на поддержание работоспособности космической отрасли, мы им – технологии и космический лифт. Получается, что бюджет НАСА растекается на мелкие программы, поддержание шаттлов и спасение нашей космонавтики. Денег на разработку собственных ракет у Национального Агентства нет, да и смысл, если есть Роскосмос.

Порвать этот порочный круг не позволяет конгресс, который больше заинтересован в поисках химического оружия в очередной африканской сверхдержаве, чем в перспективах освоения гелия-3 на Луне. Из-за этого космос становится унылым говном, где амбициозные планы по строительству городов на Марсе и Луне превращаются в отправку к ним нескольких марсоходов и орбитальных станций. Все сроки проебываются, а космические программы реализуются в меньших масштабах, чем предполагалось. Апогеем космического застоя можно назвать период с 2010 по 2020 год. Американцы закрывают шаттлы, рубль совершает веселые кульбиты, забивая очередной гвоздь в крышку гроба Роскосмоса, в общем – все идет по пизде. А ведь в эти годы что Роскосмос, что НАСА всерьез планировали строить лунную базу…

Что можно сказать в конце? Развал Советского Союза приговорил мировую космонавтику к длительной стагнации так как, если нет конкуренции, то нет и развития. НАСА потеряло своего главного учителя и старшего брата, который много раз давал ему по жопе со словами: «Шевелись, блять, а то коммунизм будет во всей Солнечной системе». И ведь это работало, американцы действительно во многих исследованиях стали обходить Советов, придавая все новые импульсы космической гонке. Победителя в этом противостоянии не было – остались только проигравшие.

_________________



Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме (+1000 постов - )